Валерий Карышев - Москва тюремная

Бывшему «путевому мужику», а ныне «проткнутому пидару» было от этого не легче. Провести пять лет в «петушином» сословии — испытание не из легких.

Причудливым лекалам судьбы свойственна завершенность рисунка. Бумеранг, однажды запущенный Колей, вернулся к нему.

И лишь теперь осужденный за мошенничество впервые задумался: а ведь тем лохам, которым он «задвигал» на московских вокзалах и в аэропортах «фуфлыжное рыжье», тоже было нелегко при раскрытии обмана ...

1. Фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем — наказывается штрафом в размере от пятисот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от двух до четырех месяцев.

2. Фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником — наказывается лишением свободы на срок от трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

3. Фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия,

— наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Статья 303 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Рецидивист Лука лежал «в узде» третий час. Длинная шершавая бечевка, заложенная через рот и привязанная за спиной к ступням, казалась арестанту раскаленным тросом. Скрученное в дугу тело уже не ныло, а разрывалось от обжигающей боли. Лука дважды терял сознание и, приходя в себя, невольно удивлялся тому, что по-прежнему жив. Казалось, еще немного — и позвоночник, не выдержав нагрузки, лопнет от напряжения.

Скрипнула дверь — в кабинет оперчасти неторопливо вошел оплывший брюнет. Это был капитан Дмитрий Михайлович К., один из самых свирепых оперативников Бутырской тюрьмы. Именно он и приказал применить к арестанту пытку взнузданием. Офицер равнодушно обошел лежавшего на полу рецидивиста и уселся за стол. Неторопливо заварил себе чай, открыл сейф, достал папку с документами. «Кум» словно не замечал мучений Луки; листая растрепанные протоколы, он делал пометки на полях и, шумно прихлебывая душистый кипяток, что-то бубнил себе под нос.

Спектакль продолжался чуть менее получаса. Наконец Дмитрий Михайлович отложил бумаги, вызвал вертухая и распорядился развязать истязуемого. Лука долго не мог разогнуться и еще минут пять безжизненно лежал на полу.

— Ну как, понравилась «ласточка»? — с показным участием осведомился оперативник. — А я, честно говоря, совсем о тебе позабыл и уже шел домой. Да вот пришлось вернуться за документами.

Рецидивист наконец-то пришел в себя. Тяжело поднявшись, он встал у начальственного стола. Спина ныла немилосердно. Перед глазами плыли огромные фиолетовые пятна. Пульс мерно дробил виски, и арестант с трудом удерживал равновесие, чтобы не упасть.

— Можешь присесть, — великодушно разрешил хозяин кабинета. — А теперь — слушай меня о-очень внимательно. Потому что дважды я повторять не буду. Твое личное дело я знаю почти наизусть. Ты умен, и мне кажется, что мы сможем договориться.

— О чем, гражданин начальник? — Язык арестанта превратился в комок наждака, и потому вопрос прозвучал немного невнятно.

— Когда-то бог изгнал человека из рая в следственный изолятор под названием «жизнь». А человек стал злостным нарушителем режима и потерял все права на расположение начальства, — с высокопарной задумчивостью начал оперативник. — Так вот: пока ты в Бутырке, я для тебя — бог. А потому могу сделать все, что угодно: растереть в порошок твой позвоночник, дать в голову двести двадцать вольт, отбить почки, бросить на «пресс-хату», где из тебя в пять минут сделают общедоступную девочку. Твою инвалидность мы спишем на падение с высоты собственного роста и острые углы камеры. Ну как — нравятся перспективы?