Тадеуш Ружевич - Грех

Гарри рассказывал с воодушевлением, фактически разыгрывал отдельные сцены, помогая себе жестами, мимикой, говоря на разные голоса. Прервался, закурил сигарету.

— Вам не скучно? Если скучно, я могу перестать.

— Продолжайте.

— Что же я хотел сказать? Сейчас, на чем я остановился?

— В храме порхают голуби.

— Да. Очень красивая картина… Адам когда-то учился в музыкальной школе, играл на рояле, но не закончил учебу и некоторое время болтался, не зная, чем заняться… В этих развалинах каким-то чудом сохранился орган. Адам сел и заиграл Баха… — Гарри на минуту умолк, вытащил из кармана листки. — Черт, пропустил важный кусок, прошу прощения, но это не беда, это не влияет на то, что творится у Адама в душе… перед встречей в развалинах храма по сценарию вечеринка у Анджея, однокурсника Адама… Анджей тоже много чем занимался, был вторым призером по прыжкам с вышки, но все бросил и стал художником. Тут я кое-что взял из жизни, у Анджея есть черты моего приятеля Жоржа, а Адам — это я. Но все в целом — вымысел. На вечеринку к Анджею Бася пришла с подругой.

Генрик не отрываясь смотрел в лицо парню. Видел шевелящиеся губы, слышал слова… Гарри курил сигарету за сигаретой.

— Сейчас передохну, а потом продолжу, — сказал он, — знаете, я могу хоть три часа подряд… Нужно все это записать, а мне неохота, терпения не хватает. С другой стороны… кому нужна такая чепуха?.. Иногда я перестаю в себя верить, но пока еще не сдаюсь: или пробьюсь, или в петлю. Что мне еще останется? В жопу… ой, извините, вы из другого поколения, вас это шокирует… время от времени я впадаю в уныние, хочется все послать к черту и куда-нибудь уехать… ну, я продолжу. Вы слушаете? Очень интересный момент… Я хотел втиснуть такой эпизод — показать за этим костелом солдатские могилы. Понимаете, ретроспекция: сентябрь [17] В сентябре 1939 г. немецкие войска вступили в Польшу; это стало началом Второй мировой войны. или оккупация, партизаны… Символическая картина. На одиноком кресте пробитая пулями солдатская каска… а потом еще больше углубиться в прошлое: атака уланов на танки и самолеты. Офицер падает с лошади. Это может быть Басин отец. И лошадь одна всю оккупацию бродит по лесам и полям и в конце концов заглядывает в разбомбленный храм и опускается на одно колено, но тут звенит колокольчик, и она начинает танцевать, лошадь-то цирковая… это такая критика псевдогероизма… тут резкая смена кадра: студентка реставрирует старые фрески. Стоит на лестнице за алтарем и сколупывает штукатурку. В костел входит местный ксендз… не знаю, может, лучше его убрать, хотя служитель церкви — выигрышный ход, только чтоб без излишней иронии… Я сам неверующий, но ведь народ у нас, хоть мы и строим социализм, в основном религиозный… Ксендз — этакий «ловец душ», всех норовит обратить в свою веру, стоит подвернуться грешной овечке, сразу тянет ее в лоно церкви. Стало быть, он останавливается и пялится на стройную фигурку студентки, которая на лестнице соскабливает штукатурку своими инструментами… открывает лик какого-то святого, пока только часть, глаз, например, а может, ногу, напряжение должно нарастать постепенно… Тем временем камера переезжает на лицо ксендза и следует за его взглядом вверх, на ноги девушки, все выше и выше… потом ксендз опускает глаза и говорит вкрадчивым голосом «Слава Иисусу» или что-то в этом роде, девушка чуть не потеряла равновесие, судорожно хватается за стену… снова глаз святого, но уже сквозь Баськины пальцы, святой вроде бы таким манером на все взирает, это тоже символично, и тут доносится свисток паровоза с территории шахты, опять смена кадров, панорамная съемка: лица шахтеров и металлургов… свисток звучит все громче, в кадре огромные печи, трубопроводы, свисток становится еще пронзительнее и резко обрывается, снова смена кадра или затемнение, и мы на вечеринке у Вацека… то есть у Анджея… там дым коромыслом, сами понимаете, девочки, бутылки, проигрыватель, наплыв — и Баськина подруга в костеле на коленях перед исповедальней. В исповедальне тот самый ксендз, но лица его не видно под капюшоном, и мы только догадываемся, что он не хочет отпускать ей грехи. Внезапно ксендз откидывает капюшон, и оказывается, что это Анджей, который бросил артистическую карьеру и поступил в семинарию, изучает теологию… Ну вот и все. Хотя у меня еще много чего есть, можно по-разному монтировать. Но все это происходит в душе Адама, так что скачки во времени допустимы. Понимаете, теперь мода такая… ну и я сказал себе: пан или пропал.