Николай Двойник - Повесть об одиноком велосипедисте

Тогда на бульваре был еще один важный момент. Была середина дня, и на лавочке напротив сидели две женщины. Возраста среднего между молодым и собственно средним. Кругом много офисов, и время было самое обеденное, и явно, что и они были из разряда офисного планктона (или мелких офисных акулок) и просто сидели тут, устав от коллектива и лишних ушей, имея оставшиеся от обеда минут двадцать. На носу сентябрь, и я вспомнил свое желание искать к осени работу. Они миленько выглядели, там, на лавочке, и наверно у них был неплохой офис, столы, кресла, ковролин, компьютеры, факсы…

Почему нет? И тут вспомнилось другое.

Иногда, то есть даже очень редко, когда хватало сил (может ли быть, кстати, свобода без сил?), я ехал куда-нибудь вечером и возвращался поздно, уставший, но с неким чувством удовлетворения. Видимо, оно возникало оттого, что у жизни удалось урвать небольшой кусочек времени на свои незамысловатые удовольствия. Автобусы от метро уже ходили плохо, и я ехал на маршрутке. Напротив садилась прилично одетая женщина, и было видно, что сегодня она встала рано, как обычно, спешила на работу, решала проблемы в своем офисе, до самого почти окончания рабочего дня не зная, удастся ли вырваться вечером. Потом она встретилась с подругой – такой же занятой, внешне благополучной, они сидели в кафе, обсуждая события последних месяцев – с тех пор как не виделись. Потом к ним подсел в меру пьяный и в меру элегантный господин, и они мило поболтали. И теперь ей было приятно во всех отношениях; а почему бы и нет: интересная работа (ну да, иногда бывает…), новая кухня (предмет зависти соседок), внимание мужчин и вот это так удачно купленное платье… Жизнь хороша!

И много в городе было старых заброшенных дорог. Да-да, в городе, задыхающемся с утра до вечера от пробок, полным полно заброшенных дорог, которые никто почти не использует, которые перегорожены вдруг возникшими гаражами, ни к месту поставленным домом или просто забором. Когда-то давным-давно, когда люди, видимо, ценили свои силы, дороги тянулись по кратчайшим расстояниям. А потом пришла эпоха генеральных планов, поражавших стройностью форм и линий при взгляде с высоты птичьего полета. В планах продвигался радиально-кольцевой принцип, но, по большому счету, реализовывалась первая часть – радиальная, а кольцевая отставала. Да и был ли смысл в свое время связывать окраинные деревни кольцами, тогда как радиусы были всегда востребованы больше?

И железнодорожные переезды. Я знаю в городе несколько десятков закрытых и заброшенных переездов. При этом иногда соседние районы разделены на протяжении десятка километров непреодолимой железной дорогой. Если нет денег строить мосты, может быть, стоит открыть переезды? Власти заявляют, что в городе нет и не должно быть переездов, а только безопасные мосты и тоннели. Но это вранье. Переезды в городе есть. Так почему бы не сделать их больше?

От времен моей работы остались компьютерные пасьянсы. Иногда, не думая ни о чем, я перекладываю карты. Сперва я думаю, что и куда класть, а потом все расчеты начинают происходить автоматически, как бы помимо сознания, а в само сознание протискивались какие-нибудь мысли, вроде тех, что бывали, когда я долго и монотонно крутил педали по загородным шоссе. Только, видимо, благодаря картам и необходимости быть с ними точным, мысли текли математически четко и отличались неоспоримой логичностью.

В такие минуты я понимал, почему у нас ничего не получилось с Леной и почему я ушел с работы. Почему я всегда избегал жестких привязок к чему-то или к кому-то. Но так же мутен и неясен оставался вопрос, зачем мне нужна вся эта свобода?

Через несколько дней, спускаясь по лестнице, я услышал внизу на площадке разговор. Выкрашенные в зеленый цвет стены придавали облачному дню мрачный сумрак. Говорили две пожилые женщины. Одна, кажется, жила на четвертом этаже прямо подо мной.

– …У нее давно уже болел, весной мне жаловалась, то заболит, то отпустит, а тут прихватило. «Скорая» ночью приезжала, забрала сразу на операцию. Стали оперировать, а оказалось, у нее рак, и там же на столе умерла…

– Что же ей раньше никто ничего не сказал?

– Да кто скажет, вы же знаете, какая у нас клуша в поликлинике сидит! Я к ней тогда ходила: выпейте ношпу, выпейте фестал… Какое это лечение?

Я тихо поднялся на два этажа и вызвал лифт, чтобы спуститься и объехать разговаривавших.