Михаил Веллер - Гонец из Пизы, или Ноль часов

Он вздохнул, взял прислоненную к ножке стола гитару и печально запел надтреснутым, но не лишенным приятности старческим тенорком: «И пряников, кстати, всегда не хватает на всех». Ольховский вежливо слушал, изображая удовольствие и подобающую задумчивую грусть. Он не любил Окуджаву, хотя предпочитал не сознаваться в этом в компаниях.

— И еще одна просьба,— обратился Фредерикс, подумал, легким отмахивающим движением пальцев изобразил сомнение, преодоленное бесшабашной решимостью, и также выпил водки.— У вас есть один матрос на корабле, Гавриил Принцип…

— К сожалению, матрос не лучший,— позволил себе подпустить доверительное сожаление Ольховский.— Но удивлен, что вы осведомлены о такой частности.

— С одной стороны, прямо это меня, опять же, не касается,— кивнул извинительно Фредерикс.— С другой стороны, это как нельзя более прямо касается нас всех, мон шер. Видите ли, его мать — сербка по происхождению, и он отчасти считает себя сербом.

— От какой же части? — фривольно пошутил каперанг.

— Шутку вашу нахожу неуместной. Но могу отвечать в вашем настроении: в той части, которая держит оружие!

Ольховский наморщил лоб, вспоминая учебник истории, который в последний раз держал в руках перед выпускным школьным экзаменом.

— Шлепнет твой мудак Груня натовского эрцгерцога Фердинанда — и пизда рулю! — вскричал Фредерикс, отбрасывая скомканную салфетку и с этим жестом словно отбрасывая всю сдержанность и этикет.— А они его берегут, потому что кроме «Порше» он делает тяжелый танк T-VI «Тигр» и штурмовое орудие «Фердинанд»! А это лучшая для своего времени бронетехника в мире! А на Балканах пахнет очередной мировой войной! Это тебе не Швейка читать! И не будешь ты знать, командир, как жрать рыбу за приличным столом!

Он взял поданную лакеем свежую салфетку и расправил.

— Прошу великодушно простить. Сорвалось.

Пожевали в молчании.

— Так уж запомните мои просьбы, господин капитан первого ранга. А упомянутого матроса вам лучше всего следует сдать в дисциплинарные роты. Там… вопрос с ним решится сам собой. Уверяю вас, это будет высшее человеколюбие.

И только Иванов-Седьмой оставался в полном неведении относительно всего, что творилось кругом. Государственные думы обустройства России гнели его. Он уже видел себя советником нового главы государства и вручал ему свой путеводный труд.

«Я решил,— старательно писал он,— без посредников — коротко и ясно — рассказать, что думаю про нашу сегодняшнюю жизнь и что надо сделать, чтобы она стала лучше.

О наших проблемах. (Сомнения по поводу истории с куртками все еще жгли его и просились к обобщению.)

Для гражданина России важны моральные устои, которые он впервые обретает в семье и которые составляют самый стержень патриотизма. И задача лидера — настроить на общие цели, расставить всех по своим местам, помочь поверить в собственные силы.

Наша первая и самая главная проблема — ослабление воли. Потеря государственной воли и настойчивости в доведении начатых дел. Люди не верят обещаниям власти, а власть все больше теряет лицо. Люди не могут рассчитывать ни на силу закона, ни на справедливость органов власти. Только — на себя. Тогда зачем им такая власть?»

Иванов-Седьмой вспомнил о схватке с бандитами и стал писать:

«Яркий пример такого застарелого зла — преступность. Но стоило нам вступить в прямую схватку с бандитами, разгромить их — и сделан реальный шаг к верховенству права, к диктатуре равного для всех закона.

Но ведь этого нельзя было сделать, сидя в Москве и сочиняя очередные „программы по борьбе с преступностью“. Надо было принять вызов на поле противника и именно там его разгромить.

Еще одна большая проблема. Нам сегодня, как воздух, нужна большая инвентаризация страны. Мы очень плохо представляем себе, каким ресурсом сегодня владеем». (Последний тезис восходил к впечатлениям от раздачи танкера с соляркой.)

Он задумался. Избыток проблем настраивал на удручающий лад. Чтобы избежать этого, он по размышлении решил заменить их на слово «приоритеты». В самом этом слове содержалось что-то волевое, показывающее, что проблемы уже решаются.

И с новой строки вывел покрупнее:

«О наших приоритетах.

Наш приоритет — побороть собственную бедность. Надо самим себе однажды сказать: мы — богатая страна бедных людей».

Воспоминание о пенсионерах в Вытегре породило абзац:

«Возвратить им положенный долг — уже не просто социальная, но в полном смысле политическая и нравственная задача».