Наталья Штурм - Все оттенки боли

То, что здесь не очень любят москвичей, я поняла по отсутствию сексуального блеска в их глазах. Разъяснение обстоятельств не помогло. Мой беглый рассказ о бабушке — кубанской казачке тоже не подействовал как смягчающий вину. Мы ели — это видели все — и поэтому обязаны были заплатить за сожранное.

Единственным послаблением было разрешение не платить за парней. Мы сумели-таки убедить администратора, что те весельчаки — аферисты.

На оплату ужина утекало сэкономленное на такси и покупке еды в поезд. Дебит с кредитом не сходился, и мы пригорюнились. Хотя Светка больше расстроилась не из-за денег, а из-за того, что «развели» ее, а не она.

И вдруг мне пришла в голову прелестная идея.

Это был последний шанс и четыреста второй способ отъема денег у населения имени Остапа-Сулеймани-Ибрагима-Берты-Марии-Бендера-бея.

— Я журналистка из московской газеты «Правда». Если вы нас отпустите, я сегодня же напишу хвалебную оду вашему ресторану, завтра продиктую очерк по межгороду своему редактору, и послезавтра вы проснетесь знаменитыми. Все будут ехать в Планерское исключительно, чтобы отведать ваших пампушек с чесночком да малосольных огурчиков с разливным пивом.

Официант дрогнул и сердцем, и глазом. Я зацепила его тщеславие. Администратор держался, потому что мы «нажрали» на приличную сумму.

Там, где не помогают уговоры, помогают угрозы.

— Но если вас не устраивает такой коленкор, я готова написать статью, как наивных приезжих «разводят» местные аферисты, действующие в преступном сговоре с администрацией ресторана. А?

Администратор тут же сдался и предложил завтра прийти на бесплатный обед, где повара продемонстрируют еще и не такие чудеса кулинарного искусства.

А Светка, вместо того чтобы радостно кивнуть и поскорее смотаться, неожиданно строго заявила:

— Да! Обязательно подготовьте нам Книгу жалоб и предложений. Мы — честные журналисты и должны знать, что у вас кристальная репутация.

Администратор с официантом приложили руки к сердцам, подтверждая, что их помыслы чисты.

К ночи, еле живые от усталости, мы подобрались к улице Теневой. Бумажка с адресом злополучно осталась у парней, ведь Светка умела выбирать, кому адрес оставить, а кому ни в коем случае не говорить.

Но я ее сразу успокоила, что память у меня отличная и наш адрес — улица Теневая, дом одиннадцать.

Неприветливая узкая тропинка уводила в горы. Судя по всему, именно туда лежал наш маршрут. Внизу, на освещенной дороге, мы грустно стояли возле дома номер десять и не решались идти дальше. Получалось, что дом одиннадцать — это та единственная избушка, которая, как сторожка лесника, стоит на отшибе, в темноте густых зарослей. И там по аналогии с детскими сказками может жить только людоед или кикимора.

— Ты точно адрес помнишь? — с надеждой на ошибку спросила Светка.

— Я миллион песен знаю наизусть, а ты меня адресом пугаешь, — разозлилась я, потому что от ветра с яблони сорвался плод и больно шарахнул меня по темени.

— Ну тогда пошли? — смерила подруга расстояние и нехотя двинулась к тропинке.

А я рванула в гору с места. До тропинки еще надо было идти, а кратчайший путь — лезть по склону. Дождь хлестал, поил плодородные земли фруктового сада. Низкие ветки с сочными плодами были утянуты почти до земли, и я лбом собрала весь урожай.

Промокшие до нитки, несчастные и разбитые, мы добрались до хаты и постучали.

Дверь долго никто не открывал (может, дочь ребенка укладывала), а потом все же дверка-то отворилась и…

…на пороге стоял тот чернявый, который кинул нас с обедом в корчме.

— А где дочь? — нагло спросила Светка, потому что терять нам было нечего.

— Чья дочь? — не понял парень, но дверь не закрыл. Наш внешний вид не внушал ему опасений.

Тут мы вспомнили, что не спросили у тетки имя ее дочери. Имя самой хозяйки мы не знали тоже.

— Пусти нас, а? — вдруг жалобно сказала Светка и эффектно мотнула мокрыми волосами мне по лицу.

— Нам дали адрес, но мы заблудились, — расписалась я в собственном бессилии и частичном нарушении памяти.

Парень раскрыл дверь и не особо приветливо сказал:

— Та, проходите, чё, жалко, что ли… Вообще-то я в городе живу, а здесь садовый домик и коза Гиппократ. Если будете ее пасти — можете оставаться.

Вот, честное слово, в тот момент я готова была на все: и коров пасти, и овец доить, и яйца нести, и нереститься за рыб. Лишь бы только не возвращаться обратно.

— Слышь, у тебя градусника нет? — пощупала я голову.