Андрей Шляхов - Москва на перекрестках судеб. Путеводитель от знаменитостей, которые были провинциалами

Блаженны верующие…

Обратил, да еще как!

Пришел в неистовство и проклял молодоженов.

«Ты посмел жениться, не испросив моего отеческого благословения, так будь же ты проклят вместе со своей избранницей! У меня нет больше сына!».

Нет, если бы Евгений самовольно женился бы на дочери какого-нибудь промышленника или другого денежного туза, отец бы одобрил его выбор. Но эта… мягко выражаясь, бесприданница, польстившаяся на семейный капитал Вахтанговых!

Ох уж этот семейный капитал! Сколько же с ним хлопот и проблем!

— Теперь наш дом здесь, в Москве, — спокойно сказал Евгений, показывая жене короткое энергичное послание отца.

Но Вахтангов-старший отходчив. Или коварен — уже весной Евгений получает от отца пространную, весьма приветливую телеграмму с приглашением приехать домой вместе с женой.

Что ж — протянутую для перемирия руку отталкивать грех.

Тем более что Московский университет снова закрыт.

Любительские театральные кружки рассыпались.

И нет средств к существованию.

Молодые супруги едут во Владикавказ. Поселяются в доме Вахтанговых и даже устраиваются работать в контору при фабрике, чтобы не «сидеть на шее» Багратиона Сергеевича теперь уже вдвоем.

Конечно же, Евгений с увлечением режиссирует и играет в спектаклях и концертах Владикавказского музыкально-драматического кружка, не забывая при этом регулярно «позорить фамилию».

Представьте такую картину: на одной стороне Александровского проспекта красуется внушительных размеров вывеска «Табачная фабрика Б. С. Вахтангова. Существует с 1869 года», а на противоположной висят афиши, приглашающие всех желающих в помещение цирка на спектакли музыкально-драматического кружка с участием господина Вахтангова.

— Ты бы выбрал себе псевдоним, что ли, — как-то раз сказал Евгению отец. — Я слышал, что в театральной среде так принято.

— Неплохая идея! — оживился Евгений. — Например, Багратионов. Звучно, оригинально и немного аристократично!

Более отец о сценических псевдонимах не заговаривал. Добило его саркастическое «немного аристократично».

— Сколько же можно ходить в любителях, в подмастерьях? — однажды задумался Вахтангов и принял поистине судьбоносное решение.

В августе 1909 года Евгений Вахтангов поступает учеником на драматические курсы актера Московского Художественного театра Адашева в Москве.

Цель драматических курсов проста и ясна — подготовка молодых актеров на основе принципов Художественного театра. На курсах преподают актеры Художественного театра: А. И. Адашев, Н. Г. Александров, В. И. Качалов, В. В. Лужский, Л. М. Леонидов.

Выбор сделан. В 1909 году Вахтангов еще сдает экзамены в университете, но очень скоро совсем перестает там бывать.

— Рубикон перейден! — заявляет он друзьям.

Стоит ли сомневаться, что деспотичный отец воспринял решение сына в штыки.

— У меня нет больше сына, — сказал он.

Евгений пропустил эти слова мимо ушей. Привык уже.

На Адашевских курсах учиться было весело. Да и не учились там в академическом смысле этого слова. Скорее — творили. Сообща. Изо всех сил.

«Пока вы не сделаете хорошо, я вас не выпущу со сцены!» — эти слова могли бы стать лозунгом драматических курсов, только до наступления эпохи лозунгов оставалось еще долгих восемь лет.

Можно сказать без всяческих сомнений — без Московского Художественного театра не было бы того Вахтангова, которого все мы знаем.

Был бы еще один «энтузиаст сценического дела», каких десятки тысяч. Конторский служащий или даже присяжный поверенный, не пропускающий ни одной премьеры. Неизменный исполнитель роли Ученого Кота или Серого Волка на семейных рождественских утренниках.

Вахтангов неотделим от Москвы так же, как Шекспир от Лондона.

Щедра Москва талантами. И местными, и пришлыми, но всегда — своими, московскими.

Четвертого марта 1911 года Евгений Вахтангов, без пяти минут профессиональный актер, встретился с директором Художественного театра Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко.

Встреча происходила в крохотном и уютном директорском кабинете.

Первый же вопрос поставил Вахтангова в замешательство своей откровенностью.

— Ну-с, что же вы хотите получить у нас и дать нам? — спросил Немирович-Данченко.

Вахтангов ответил искренне:

— Получить все, что смогу. Дать? Об этом никогда не думал.

— Чего же вам, собственно, хочется?

— Научиться работе режиссера, — не раздумывая, ответил Вахтангов.