Мухаммед Хайкал - Зейнаб

Однако надо сознаться, что в то же время я замечал, что стоило нам расстаться, как я сразу же забывал о ней. Сейчас я не «поручусь, что вообще любил ее. Может, тому виной фантазия? Да и сама любовь, по сути своей, не есть ли самая настоящая фантазия? Таково было мое чувство к двоюродной сестре. Можно ли его назвать любовью? Не уверен. А если это настоящая любовь, то почему сегодня я так спокоен? Дело, наверно, в другом: сама природа властно влекла меня к женщине, с которой я мог бы увековечить свой род. Такой женщиной мне казалась тогда моя двоюродная сестра.

Мысли теснились в моей голове, но я не мог ответить на вопрос: почему же я полюбил? Тогда я пожелал разобраться в чувстве к прекрасной феллашке, захватившей мое воображение. Почему я бежал туда, где находилась она, наслаждался ее взглядом, голосом, ходил за ней следом? Если б только я мог разобраться, подлинная ли эта любовь, или тоже лишь зов природы, выражение стремлений будущего поколения появиться на свет божий! Если бы я любил, я не забыл бы о ней даже после приезда двоюродной сестры. Если же меня к ней влекли только силы природы, то почему же я никогда не хотел обладать ею? Я и сегодня не стремлюсь к этому, мне просто хотелось говорить с ней, сидя в укромном уголке, целовать ее, слышать ее милую речь, ласковые слова…

Я никак не мог понять своего истинного отношения к этой девушке. Много часов провел я, погруженный в печальные размышления. И вдруг меня осенило.

Да, целью моей было поговорить с этой поденщицей, побыть с ней наедине, целовать ее. Однако зачем? Чего я втайне ждал? Разве я не надеялся на большее? Я все‑таки попался бы в сети природы, которая обманом и хитростью привела бы меня к продолжению рода. Да, это так. Девушка была прекрасно сложена, красива, сильна. Oт нее исходил аромат юности. Наш сын унаследовал бы лучшие черты своих родителей. И таким образом совершилось бы движение вверх по лестнице эволюции.

Тут меня охватила дрожь. Я почувствовал, что все мое существо протестует, требуя от разума не переходить определенную грань. Хватит с нас этой философии, которую преподносят нам французы и англичане! Давайте держаться того, что нам завещано отцами, чтобы идти вперед спокойным, размеренным шагом. Я не хочу нарушать законы и обычаи предков, следовать зову страсти и руководствоваться в жизни философскими учениями европейцев. Обычаи наших отцов освящены временем, а новые идеи едва вышли из колыбели разума.

Однако победило все‑таки разумное начало. Оно взяло верх над убеждениями моей среды, и полет моей мысли стал свободным и независимым. Мой разум шел по пути размышлений без робости и страха. Я смеялся над любовью, скорбел о ее порочности — и сожалел о ней.

И тогда возник все тот же старый вопрос — вопрос о семье. В свое время все мои суждения о браке были продиктованы протестом против социальной несправедливости. Сейчас я стал думать о браке по‑новому, без лишнего волнения и горячности.

Эта проблема занимала меня с ранней юности, когда первая искра любви запала в сердце. Больше всего толкала к таким размышлениям среда, в которой я жил. У нас любые внебрачные отношения между мужчиной и женщиной считаются связью низменной, будь это чистая любовь, дружба или просто вежливое внимание одного человека к другому. Это‑то и помогло мне понять истину, тем более что порочность нашего общества легко обнаружить, особенно такому внимательному наблюдателю, каким был я в ту пору. У меня вызывали презрение интимные отношения между женщиной и мужчиной, я признавал только сердечное волнение и упоение поцелуями. Все остальное представлялось мне низким, отвратительным преступлением против невинности ради удовлетворения своей похоти. За примерами далеко ходить не надо: большинство людей стремится к браку как к средству удовлетворить свою животную страсть.

Потом мои раздумья потекли по другому руслу. Я решил проверить, насколько приложимы мои теории к реальной жизни.

Мир — колесо, вращающееся в бесконечности. И всякий предмет в океане жизни только точка этого колеса. Так и современное поколение только точка в океане вечного и бесконечного бытия, которое началось неизвестно когда и неведомо когда кончится. Этому вечному круговороту природы служит присущее человеку и животным, да и всему живому, стремление к продолжению рода. Люди хотят увековечить свой род. Эта могучая сила движет миром.

Я считаю, что в старые времена индивидууму и обществу было легче жить. Человек, занимающий высокое положение в обществе, влиятельный и физически сильный, а следовательно, способный производить сильных особей, покупал тех рабынь, какие ему нравились. Такой характер отношений, конечно, не способствовал возникновению взаимной любви между мужчиной и женщиной, но он удовлетворял нужды общества. И если бы не унижение женщины, я сказал бы, что этот путь ближе всего к природе и закону. Сегодня же люди утверждают, что живут в эпоху общественного прогресса, а положение на самом деле создается поистине бедственное. Зачастую юноша и девушка вступают в брак, не зная и даже не видя друг друга.