Мухаммед Хайкал - Зейнаб

Долгие века закрепили порочный круг, он стал привычным для сменяющихся поколений феллахов. Ложь обрядилась в одеяния истины, а внешняя покорность и смирение стали казаться добровольным повиновением.

Так жил и Хасан. Но разве он виноват, что таков его удел?

Да, еще вчера его нельзя было винить. Но сегодня, когда он хочет отнять Зейнаб у Ибрахима, отравить ее жизнь, каким ненавистным стал он ей! Она ненавидит его всем сердцем, смотреть на него не желает! Разве богатство его отца дает ему право губить чью‑то жизнь? Разве может Зейнаб жить без Ибрахима? Весь смысл ее жизни — в нем одном. Девушке, лежавшей на жесткой циновке, снова стал рисоваться сладостный мир счастья с любимым. Проблеск надежды проник в ее сердце, словно к ней протянулась добрая, нежная рука, и рука эта сомкнула ей веки и понесла ее в мир сна и покоя.

В те дни, когда Зейнаб переживала душевные муки, семья Хасана жила спокойно, без треволнений. Она состояла из людей неприхотливых, покорных судьбе. Когда зашел разговор о женитьбе сына, его отец, дядюшка Халил, сказал: «Дай‑то бог! Дай‑то бог! Вот продадим хлопок, тогда и свадьбу сыграем», — и перевел разговор на другое.

Слушая неторопливую, спокойную речь отца, Хасан из почтения к его сединам покорно склоняет голову. Волосы на крупной голове отца совершенно седые. Крутой подбородок почти касается открытой волосатой груди. Над высоким лбом, рассеченным глубокими морщинами, возвышается чалма, надетая на ермолку, расшитую руками его дочери. Густые брови, теперь тоже поседевшие, скрывают глубоко сидящие голубые глаза. Короткий острый нос, подстриженные усы, тонкие губы. Незнакомый человек мог бы подумать, что в дядюшке Халиле течет немного европейской крови. Голова его сидит на короткой, толстой шее. Грудь широкая, все еще сильная. Отец прожил большую жизнь, испытал много трудностей и невзгод, но никогда ничем не болел. Он имел толстый живот, короткие ноги, но тучным назвать его было нельзя. Жилистые руки с выпуклыми, все еще могучими мышцами делали его похожим на бывшего атлета, а солидность и положение человека с достатком, да и возраст, обязывали его держаться старой, вышедшей из моды одежды. В этом сразу видно, что он — крестьянин и сын крестьянина времен хедива Исмаила и более давних времен. Единственное, что Халил позволил себе, это сменил простое хлопчатобумажное белье на блестящее, коленкоровое. Но его шерстяной плащ такой старый, что трудно даже определить, сколько ему лет.

Хасан склоняет голову перед отцом. Мать его, сухощавая, высокая и очень смуглая женщина, сидит тут же, в черном одеянии, закутанная в черную прозрачную накидку. Она во всем полагается на мужа и ждет только конца осени, чтобы женить сына, которому уже исполнилось семнадцать. Пусть молодая хозяйка возьмет на себя заботы по дому и освободит ее от всех тягот и хлопот. Кроме Хасана, у нее еще двое сыновей, две дочери и слуга, который уже так давно живет в их семье, что считается одним из ее членов. Но девочки пока маленькие, они не могут помогать матери по хозяйству. А матери трудно, особенно после того, как два года назад была выдана замуж старшая дочь. Соседки, что победнее, помогают ей, но надоело просить их да ублажать. Да и какая женщина не мечтает увидеть детей своего сына, взрастить, взлелеять их… Вот что заставляет мать торопиться с женитьбой Хасана.

Уже сколько раз она выжидала подходящий момент, чтобы вызвать мужа на этот разговор. Она знала его мнение о том, что Хасан еще слишком молод. К тому же дело осложняется из‑за денег. Ведь им предстоит уплатить за пять федданов [17] Феддан — мера площади, равная 0,42 га. , купленных совсем недавно. Халил считает, что нет ничего хуже, чем брать в долг, а потом попадать в зависимость от кредиторов. Не дай бог, случись что с хлопком, тогда они вообще тебя со свету сживут, назначат огромные проценты! Разве не перед его глазами судьба старого Амира, — их дома разделяют всего несколько шагов.

Амир много лет не выплачивал долги и теперь в полном отчаянии, не знает, что ему делать. Дошел до того, что стал брать ссуды то в одном банке, то в другом, в августе занял в рассрочку денег у европейских купцов под двадцать пять процентов годовых, с тем чтобы вернуть деньги в декабре. А взять другой пример — Али Абу Омар, у которого теперь только и дел, что писать протоколы, подготавливать свидетелей, подавать ложные иски, требуя от феллахов арендную плату, которую они уже уплатили. Разве Али Абу Омар не был раньше порядочным, честным человеком? Только долги толкнули его на этот позорный путь. Думая обо всем этом, старый Халил колебался: не лучше ли повременить немного, чтобы женитьба сына не разорила его семью, чтобы приход невесты не принес в дом несчастье.