Сулейман Файяд - Живой мост

Но Ахмед прервал его:

«Друзья! Чтобы рассказать все, как было, надо говорить от своего имени. Ибо истину познаешь тогда, когда встречаешь смерть лицом к лицу. Те же, кто уклоняется от этой встречи, не имеют права спрашивать…»

Слышит ли его кто-нибудь? Почему они не могут помолчать? Он продолжает говорить, но теперь его голос срывается на крик:

«Когда человек, привыкший спрашивать, становится на место того, кто отвечает, недоверие превращается в уверенность. Тогда спадают все маски и торжествует истина!»

Но никто не слушает Ахмеда. Шум толпы нарастает, будто с единственной целью перекрыть его голос. А жалко упустить удобный случай. Надо заставить замолчать всех во что бы то ни стало! Ведь они сами пришли его слушать, а теперь слова не дают сказать?! Среди тысяч горящих глаз сверкают такие знакомые зеленые глаза. Хала ведет свой «бьюик» среди этой толпы, пытаясь пробраться к нему. Ему ясно, что Хала в большой опасности, толпа напирает на машину… Удастся ли Хале пробраться к нему? Разве он пришел сюда, чтобы увидеть, как она погибнет?

Почему же он не спешит помочь ей? Ведь она всегда выручала его в минуты опасности. Сейчас опасность грозит им обоим. Угроза нависла и над истиной, которой так жаждут эти люди. Нет, он не даст сделать из нее забавное приключение. Он должен кричать, вопить во всю глотку, чтобы там, в далеких деревнях, крестьяне, сидящие у радиоприемников, непременно услышали его голос:

— Друзья! Истину вы найдете, побывав на фронте! Только там вы откроете правду и будете творить ее своими руками!

Слышит ли кто-нибудь его? Понимают ли его земляки в далеких деревнях?

Хала плывет над толпой, ее «бьюик» разбивается вдребезги… Но девушка парит над головами людей. Он не верит своим глазам, она машет ему, точно хочет что-то сказать, точно приглашает его посмотреть вокруг. Может быть, она видит то, чего не видит он?

Ахмед оглядывается. С самой вершины Каирской башни ему открывается величественное зрелище. Он видит, как в самом сердце полей бесконечно родятся людские волны и уходят на восток, набегая одна на другую.

«Хала, дорогая… Я всегда верил, что мы встретимся. Встретимся обязательно, несмотря ни на что!»

— Послушайте, Ахмед, я же сказала вам, что меня зовут Суад. Вы ранены, вы устали, вам надо отдохнуть…

Он почувствовал легкое прикосновение иглы шприца и заснул.

Перевод О. Фроловой

Мрак, окутавший окопы, не мешал бойцам дозора негромко переговариваться, обмениваясь шутками и анекдотами. Только по голосу можно было узнать, кто говорит.

Лишь один боец с самого начала ночного дежурства не принимал участия в общей беседе. Это был Фахми. Никто не обращал на него внимания. Только его ближайший сосед по окопу Тахир дружески окликнул его:

— Что с тобой, Фахми? Что тебя тревожит?

— Ничего, — тихо ответил Фахми.

— Как ничего? Ты сегодня не такой, как всегда. С утра молчишь, думаешь о чем-то.

— С кем это ты, Тахир? — послышался голос соседа.

— Да вот Фахми что-то примолк. Идите‑ка сюда! Надо узнать, чего это он приуныл?

— Оставь его, — раздался чей-то голос. — Не приставай!

— Не в том дело! — возразил первый собеседник. — Может, что-то мучает его…

Но никто не успел и рта раскрыть, как раздался негромкий, но твердый приказ:

— Отставить! По местам! Фавзи, прекрати болтовню и займи свое место!

Тени людей быстро задвигались, и на короткое время все смолкли.

Фахми повернул голову к стоявшему рядом Тахиру и спросил:

— Что же это? Ждем, когда они откроют огонь по нашим позициям?

— А что, по-твоему, мы должны делать? Это-то тебя и волнует?

— А почему бы не начать нам? Разве мы не на своей земле?

— Ты забыл, что мы только боевой дозор. Слава богу, что они не обстреливают нас из своего орудия.

— Что ты говоришь?! — с возмущением воскликнул Фахми.

— А что сказать, ведь так оно и есть.

В этот момент справа к Фахми и Тахиру приблизилась высокая фигура — командир.

— Что это «так и есть»? — тут же спросил он.

— Да вот товарищ хочет, чтобы мы первыми открыли огонь, — угрюмо ответил Тахир.

— У них только одно тяжелое орудие! И мы можем уничтожить его! — задыхаясь от гнева, закричал Фахми. — А без него они ничего не стоят!

— Есть приказ о прекращении огня.

— Да если б его и не было, — раздраженно бросил Тахир. — Что мы может сделать против тяжелого орудия? У нас‑то ведь только легкие пулеметы!