Андре Пьейр Де Мандьярг - Огонь под пеплом

Сломав печать желтого воска, она столкнулась с новой задачей: обвитый проволокой кожаный шнурок, стягивавший отверстие мешочка, был завязан сложным узлом, затвердевшим от застывшего воска. Наверное, проще всего было бы разрезать его кусачками. Однако Сара не воспользовалась ни одним из двух инструментов этого рода, лежавших у нее под рукой среди прочего оборудования. Она знала, что ее острые твердые ногти справятся с любым сложным или упрямым узлом, и она не боялась трудностей, скорее искала их; впрочем, она и не стремилась побыстрее добраться до цели, предпочитая подольше томиться любопытством. Работа отняла довольно много времени, но все же меньше, чем рассчитывала Сара. Потом она ослабила шнурок и открыла мешочек.

Оттуда посыпались мелкие вещицы, не больше двадцати, завернутые в шелковистую бумагу; они раскатились по гладкой крышке стола, части которой были так хорошо пригнаны, что следов соединения не было видно, и вся она казалась вырезанной целиком из сердцевины гигантского эбенового дерева. Совершенно голая Сара склонилась над этой отполированной доской, смутно в ней отразившись, словно в ночной воде, и, опершись о край стола, длинной рукой без особых усилий дотянулась до далеко отлетевших алмазов. Ни один не упал на пол. Отложив на время в сторону те, что были в белых обертках, девушка взяла камень в голубой бумажке, самый крупный, самый тяжелый из всех. Она извлекла его из оболочки (камень был упакован с особой заботой, бумагу сложили в шесть слоев, чтобы не дать ему тереться о другие алмазы) и, зажав между большим и указательным пальцами, поднесла к глазам. Бриллиант был в самом деле замечателен не только своим размером, и осторожная, недоверчивая Сара вынуждена была признать: камень далеко превзошел ее ожидания, и ни разу еще за те годы, что господин Моз доверял ей первой осматривать свои приобретения, ей не доводилось видеть ни подобной игры, ни такой ослепительной чистоты, выгодно подчеркнутых необычной величиной камня. Иных могли бы смутить и даже испугать эта чистота, безупречно холодный блеск, слепящая голубоватая белизна, ледяная правильность. Избыток непорочности и чистоты начинает внушать страх. И даже может причинить вред (о самых прекрасных алмазах говорят, будто они приносят несчастье) тщеславным созданиям, неосторожно подставившим под их лучи свои расслабленные тела, свои незакаленные души. Но дочь торговца камнями легко удерживалась на этой головокружительной высоте, она была рождена для нее, как ящерица — для солнца и бесплодного камня.

Она положила большой алмаз на фетровый кубик и взяла тройную лупу в роговой оправе, изготовленную на лучшей фабрике Иены, — именно через нее она всегда рассматривала камни, внимательно изучая их. Поскольку она пользовалась тремя линзами, добиваясь почти такого же увеличения, какое дает микроскоп (игрушечный), от малейшего движения картинка расплывалась, и Сара должна была очень твердой рукой держать лупу, нижнюю ее сторону почти уложив на предмет наблюдения, а верхней касаясь длинными ресницами. Поэтому она полулежала на столе в довольно неустойчивом положении. Упираясь ногами в пол под очень острым углом и животом навалившись на крышку стола, она немного приподняла плечи, так, чтобы груди лишь слегка касались стола и она могла бы без труда дышать. Свободной рукой она, облокотившись на доску, поддерживала лоб. Холод тяжелого эбенового дерева растекся по ее животу и стал подниматься к сердцу, словно она упала ничком на черную землю среди сугробов и заиндевевших кустов; она сознавала свою наготу на рассвете, наедине с камнем, выраставшим под лупой в огромную льдину с едва уловимым оттенком синевы. «Ледяной замок», — подумала она, обратив внимание на правильность очертаний и углы, выступающие, словно на крепостной стене. Еще она подумала, что это «само совершенство», нечто не мертвое, но живое или, по крайней мере, одушевленное (самим фактом подобного совершенства), и тогда засомневалась, где здесь в действительности предмет исследования и кто судья или свидетель в рассветной очной ставке между обнаженной девушкой и редкостным камнем. А потом — что это было? — возможно, она сделала неверное движение, поскользнулась и головой стукнулась о стол; ей показалось, что лупа воткнулась в глаз, и она (вероятно) потеряла сознание.

И сразу же пришла в себя. Она была заперта в камере с прозрачными стенами, выстроенной в виде правильного многогранника. Она встала на ноги (потому что при падении кулем плюхнулась на пол). Прошло некоторое время, пока она осмотрелась и, усиленно поразмыслив, сначала увидела, а потом поверила в совершенно невероятную вещь: она провалилась в алмаз, стала его пленницей.