Исаак Зингер - Голем

— Мы обучим его воинскому искусству. С таким солдатом, как голем, мы одолеем всех своих врагов.

— Ваше превосходительство, голем не предназначен для ведения войны.

— Рабби, — ответил генерал, — я не могу с вами спорить. Через восемь дней ваш голем станет солдатом. Таково высочайшее повеление.

Генерал забрался в карету и ускакал со всей своей свитой.

А рабби принялся ходить взад-вперёд. Его охватила глубокая печаль. Он создал голема для помощи евреям. А теперь тот должен стать солдатом императора. Но кто знает, ведь он может напасть на своих командиров, а виноватыми тогда объявят евреев. Рабби призвал к себе Мириам и строго-настрого наказал ей:

— Мириам, ты должна каким-нибудь способом стереть Священное имя и уничтожить нашего голема. Медлить больше нельзя.

— Рабби, я не могу этого сделать.

— Мириам, именем Торы я приказываю тебе. Я сам совсем не убийца, но глине надлежит снова стать глиной.

— Рабби, у меня такое чувство, будто вы велите мне убить человека.

— Мириам, я готов сам стереть Священное имя, но ты должна сделать так, чтобы он пригнул голову, или же усыпи его.

И Мириам, помолчав, ответила:

— Рабби, я сделаю, что могу.

Она вернулась на кухню. Голем посмотрел на неё диким взглядом и крикнул:

— Голем хочешь есть!

Мириам открыла кладовку, и голем моментально съел всё, что там было. На нижней полке он углядел бутылку, схватил её и хотел было проглотить.

— Йосеф, что ты делаешь? Погоди секунду!

— Что оно? — спросил голем.

— Это вино, — ответила Мириам. — Его не едят, а пьют.

— Голем хочешь вино.

Мириам налила ему вино в стакан, и голем всё выпил. Она принесла другую бутылку и третью, а голем знай себе пил и только приговаривал: «Ещё!» Он всё ещё не опьянел, и Мириам вспомнила, что у рабби в подвале хранится вино для благословения субботы, а также пасхальное вино, которое домашние пьют на сейдер, когда всем полагается выпить по четыре кубка.

— Йосеф, — сказала Мириам, — пойдём спустимся в подвал. Там стоит ещё много вина.

Она спустилась по лестнице в подвал, и голем следом за ней. Там было холодно и темно, но Мириам оставила открытой дверцу из кухни, и сверху падало немного света. Рабби Лейб слышал всё, что происходило в кухне, он остался стоять у двери на случай, если голем вздумает обидеть Мириам. Мириам сказала голему:

— Теперь можешь пить, сколько пожелаешь.

Сказала — и расплакалась. Голем схватил бочку с вином, вырвал затычку и принялся пить. А Мириам смотрела и давилась слезами. Голем жадно глотал вино, тяжело дышал и крякал от удовольствия. Взгляд его становился всё довольнее и в то же время всё безумнее. Он проговорил:

— Голем любишь вино.

И это были его последние слова. Он грохнулся на пол и захрапел.

Рабби Лейб всё видел и слышал и поспешил спуститься в подвал. Наклонясь над големом, он произнёс нараспев:

— Земля к земле и прах к праху. Бог, да будет Он благословен, совершенен и дела Его мудры, Бог правды, чуждый злу, справедлив и праведен Он.

Произнеся нараспев эти слова, рабби Лейб стёр у голема со лба Священное имя. И поцеловал глину в том месте, где оно было начертано. Голем вздрогнул напоследок и поник, безжизненный.

Рабби Лейб поднялся к себе в кабинет, но Мириам осталась в подвале. Она распростёрлась над големом, целовала его глаза и рот и плакала так, что чуть не ослепла от слёз.

В ту ночь рабби Лейб с Тодрусом перенесли тело голема на чердак над синагогой. В гетто очень опасались, что император, узнав о смерти голема, рассердится и захочет отомстить за это всем евреям, и в особенности рабби Лейбу. Но ничего такого не случилось. Во-первых, генералы были вовсе не рады иметь у себя такого солдата. Они опасались, что от него в войсках распространится дух непослушания, что великан ещё, чего доброго, начнёт нападать на своих начальников. А среди христиан многие поняли, что евреи вовсе не так слабы и беззащитны, как думают их недруги. В этом народе, который Бог избрал Себе изо всех народов, таится великая сила, и в исходе дней Бог возвратит ему былую славу.

И хотя голем не был человеком, рабби читал по нему заупокойную молитву кадиш [27] К а диш — еврейская поминальная молитва, которую произносит сын в память о покойном отце. Несмотря на страшное несчастье, сын признаёт в молитве высшую справедливость суда Всевышнего, величие и святость Творца. Согласно традиции, чтение кадиша приносит огромную пользу душе покойного, поднимая её всё выше и выше в духовном мире. .