Виктория Райхер - Букет невесты

‎— Надолго? — Соня только что вышла из душа и теперь причесывалась перед зеркалом, глядя на отражение мужа рядом с собой.

‎— Дня на два. Машка говорит, у этой Лили дочка больная, инвалид, из-за нее Лиля лет тридцать никуда не выезжала. И теперь Машка вытащила ее развеяться ненадолго. Они в выходные хотят по северу погулять.

‎— Ладно, ‎— ‎кивнула Соня, ‎— ‎погуляем. А на ночь я им в маленькой комнате постелю, в большой лягут дети.

‎— Они приедут? — обрадовался Саня. — Витька вроде говорил, на этой неделе не выйдет.

‎— Да? А я забыла. Ну, значит, на следующей. Будут Ханиталь в море купать.

Саня хмыкнул.

‎— Слыхали уже, как Ханиталь купается в море. Вся Хайфа слыхала.

Соня смахнула хлебные крошки с воротника его рубашки.

‎— Не надо, Сань, она боится. Она еще маленькая. Не все рождаются с жабрами, как ты.

‎— У меня нет жабр, ‎— ‎возразил Саня. — Я просто умею побороть свои страхи.

Саня откусил от бутерброда, оставил его на краю раковины и спустился вниз, на кухню. Соня подхватила бутерброд, тоже откусила от него и спустилась следом.

‎— Нет у тебя никаких страхов. И не было никогда.

Лиля долго не решалась ехать. Ее уговаривали все — и соседка, согласная за небольшие деньги неделю пожить вместе с Ленкой, и подруга Машка, уехавшая десять лет назад и все эти годы славшая фотографии: вот, Лиля, Мертвое море, а вот — Стена плача в Иерусалиме, а вот Средиземное море и Тель-Авив, а вот Эйлат, там кораллы ‎— ‎приезжай ты хоть в декабре, упрямая Вишневецкая, искупаемся в море, ты когда-нибудь купалась в море в декабре? А в марте?

Лиля не купалась. Она и летом-то купалась в море последний раз лет семь назад. Ленке тогда выделили от какой-то благотворительной организации путевку в спецсанаторий, и Лиля поехала с ней.

Море Ленке нравилось. Она садилась у кромки воды, в шипящую белую пену, и брызгала водой себе на колени. Лиля лежала рядом ‎— ‎читала книги, чистила фрукты, перебирала ракушки. Иногда уходила поплавать. Плавала она хорошо, могла далеко заплыть, но не заплывала: боялась не услышать, если Ленка начнет кричать. Хотя Ленка никогда не кричала на море. Она вообще становилась гораздо спокойнее возле воды, настолько, что Лиля даже думала — бросить все к черту, уехать жить в этот маленький город, найти какую-нибудь работу, пусть Ленка купается с мая по октябрь. Но останавливала зима. В Москве у Лили были подруги, было кого, если что, попросить присмотреть за Ленкой, в Москве был Андрей. Была устойчивая работа, с которой вряд ли уволят, Лиля там тридцать лет. В Москве квартира — маленькая, но своя. Куда тут уедешь.

Они с Андреем в первые годы, до рождения Ленки, много путешествовали. Ходили на байдарках, спали в спальниках под елками, занимались любовью между скал. Потом дозанимались. Андрей сказал как-то в сердцах, незадолго до ухода — лучше бы у нас просто не было детей. Лиля не хотела бы жить без Ленки, но самой Ленке жилось слишком нелегко. Из-за этого Лиля временами чувствовала себя виноватой ‎— ‎получалось, она как бы заставляет Ленку быть.

Андрей ревновал: ‎«Чего ты с ней возишься без конца?» Лиля пыталась что-то ему объяснять, он не понимал, они ругались. Потом мирились, но Лиля продолжала проводить все время с Ленкой, Андрей опять закипал, и все начиналось сначала. Он любил Лилю, и Лиля любила его, но семья у них вышла неудачная, не такая, как надо. И все из-за букета. Нельзя было отдавать тот букет.

Андрей тогда увидел кого-то возле ЗАГСА, не того, где они только что расписались, другого, по пути. Остановил машину, выскочил чуть ли не на ходу, убежал куда-то, а потом вдруг прибежал обратно и потребовал:

‎— Лилька, дай цветы!

Лиля дала. Андрей умчался вместе с букетом, а через две минуты вернулся уже без него.

‎— Лилечка, ты не представляешь, кого я встретил! Сашку Рубинштейна, нашу институтскую звезду! Он абсолютный гений, мы с ним как-то статью писали — он все сечет, совершенно все! И тоже сегодня женится. Только у него невеста совсем невзрачная, не то что ты.

Андрей с удовольствием оглядел Лилину фигуру в красивом платье, которое Лиля вдвоем с подругой-портнихой сшили из дефицитного шелка, купленного по знакомству в магазине «Новый дом».

‎— Ты у меня красавица. А у Сашки невеста — вылитая птичка. Воробей. Тоже, кажется, с нашего факультета, только помладше. Лохматая, в юбочке синей, чуть ли не в школьной форме. И без цветов. Я сразу понял — надо им букет подарить! Гений женится на коллеге, и даже без букета. Нехорошо.