Кота Нодзоми - Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал

– Я виновата перед всеми. Накинулась на господина Сайлента, ударила господина Асакуру...

– Все в порядке. Думаю, эти двое не из тех, кто станет беспокоиться по этому поводу.

– А еще госпожа Хинамура...

– Об этом тоже не стоит беспокоиться. Хайна не расстроилась, и вы ни в чем не виноваты.

Хайна, конечно, тоже не виновата. Никто из них не виноват, но обе переживают. Такое часто встречается в этом мире.

Я сказал Юрири, что Ёмидзи поставил меня в известность о ситуации, в которую попали сестры Канасава.

– Вот как? – устало и равнодушно кивнула она.

– Хорошо, что долга больше нет. Да, произошло непредвиденное происшествие – умерла Юрара, но у вас, Юрири, все еще есть надежда, разве нет?

Юрара умерла, что является нарушением договора с Ёмидзи, но спасения в этом мало. Я старался, чтобы сказанные мной слова звучали доброжелательно, но лицо Юрири исказило горе:

– Действительно ли это происшествие было непредвиденным? – произнесла она слабым голосом.

– Что вы имеете в виду?

– Когда нас наняли обслуживать убийц в этом особняке, нас предупредили об опасностях... Сказали, что будет неудивительно, если мы умрем...

– И поэтому вы не считаете сложившуюся ситуацию настолько уж непредсказуемой?

– Нет, – Юрири покачала головой. – Думаю, наоборот.

– Наоборот?

– Убийство моей сестры было как раз таки предсказуемо, – в глубине ее глаз кипели бурные чувства. – Возможно, в планы Ёмидзи входило то, чтобы нас с сестрой убили... С самого начала нас наняли в этот особняк, предполагая убить...

– Ну... – я запинался, не мог выдавить из себя и слова.

Безумец, собирающий убийц, – организатор самоубийств Ёмидзи.

Убийцы – демоны, лишающие людей жизней.

Раз уж собрал их вместе, то нужно дать им возможность показать себя, иначе какой в том смысл? Наверное, таков ход его мыслей.

– Нас с сестрой принесли в жертву убийцам...

Юрири дрожала.

Гнев и печаль, вызванные убийством сестры. За ними последовали тревога и страх. Наверное, у нее внутри господствовал водоворот отрицательных эмоций.

– Все хорошо, – попробовал я улыбнуться. – Вы накручиваете себя. Если горничных не станет, то больше всего от этого пострадает сам хозяин.

– Даже если и так...

Она была в сомнениях. А что поделать – грубые методы лечения.

– Скажу прямо, Юрири, я не могу вас спасти. Я защищаю только Хайну. Пожалуйста, защищайте себя сами. Если хотите выжить, вы должны продолжать мыслить, – сказал я твердо и посмотрел на нее в упор.

– Вы можете вечно сидеть в этой комнате, но, по-моему, это неправильно. Я бы хотел, чтобы вы, как и раньше, продолжали заботиться о нас.

– Почему?

– Я хочу есть приготовленную вами еду. Мне не нравится, как готовят другие.

Юрири рассеянно посмотрела на меня, потом сразу же горько ухмыльнулась.

– Что вы... такое говорите?

– Я давно не ел домашней еды. Хайна готовить вообще не умеет. Хотя это понятно – она ведь никогда не пробовала обычной пищи.

– Это не смешно, – сказала она и слегка улыбнулась. – У меня есть к вам одна просьба...

– Слушаю.

– Помогите мне похоронить сестру... – ее голос становился тише, словно теряя силу. Видимо, потому что она хорошо понимала, о чем просила.

– То есть вы хотите, чтобы Хайна не ела Юрару.

Юрири нахмурилась и, не говоря ни слова, опустила голову. Выдержав паузу, я сказал:

– Юрири. Юрара уже мертва. Сейчас то, что лежит перед комнатой Ан, – просто груда мяса. «Это» уже не ваша сестра.

Я не стал погружаться в разговоры о душе и прочем.

– Вы можете принять такой образ мыслей: если она послужит кому-нибудь пищей, то непременно останется в памяти, а если ее закопать, то тело всего-навсего вернется в землю, бактерии начнут разлагать его, и оно будет медленно гнить? Оно никому не принесет пользы. Выходит, что Юрара умерла напрасно.

– Это уж слишком...

– Это определение как нельзя кстати нам подходит, вам так не кажется? Но это самое обычное правило, которое человек навязывает домашнему скоту.

Ради еды можно и убить – такое вот слишком уж эгоистичное правило.

«Будем есть и благодарить жизнь». Это вполне можно заучивать в младшей школе на уроках нравственного воспитания. Убивая по своей прихоти, не извиняйся, но благодари. Дерзость, достойная восхищения. В человеческом гуманизме есть на что поглазеть. В таком случае, нам, людям, стоит жить дерзко и благодарить за то, что кто-то умер ради нас.

– Людей и скот не...

– Не сравнивать, да? Юрири, что для вас жизнь, кроме человеческой? Все мы живем. Нет ни одной жизни, которую можно забрать. Однако, если мы не будем убивать, то не сможем жить. Поэтому все кого-нибудь убивают и живут. Поэтому Хайна убивает людей. Она ест людей.