Александр Шабашкевич - Дважды убитый

— Ну, что надумал? — спросил Бурт, неожиданно быстро глянув на Алекса.

— А что тут думать? Все понятно. Этого следовало ожидать, шеф, — спокойно констатировал Алекс. — Не думали же вы, что они пожертвуют вам эти деньги?

— Думал, не думал, какая сейчас разница? — раздраженно бросил Бурт. — Пойми, парень, тогда была совсем другая ситуация. А что теперь? Кому отдавать? И вообще, вспомни, сколько они нам дали на развитие: десять миллионов баксов? А сколько у нас теперь? В том-то и дело!

Алекс не стал напоминать шефу, что капитал увеличивался не благодаря, а вопреки Бурту, что главная заслуга в этом принадлежит Алексу и его людям. Но сейчас, зная, как Бурт не любит расставаться с деньгами, он не хотел помогать шефу советами — Алекс ждал, чтобы тот решил все самостоятельно. Хотя и так было ясно, что Бурт решит не расставаться с капиталом. Вопрос только в одном: как сделать так, чтобы и не отдать, и остаться в живых?

— Хрен им, а не деньги! — гневно воскликнул Бурт и почесал объемистую грудь, покрытую рыжей растительностью. — Это же полное фуфло, а не контракт, — ткнул он пальцем в папку, — нас не только кидают, но еще и подставляют под Интерпол. Если мы попытаемся продать эти камни, то нам на второй день придется сматываться куда-нибудь в Африку. И не просто туда, а в то место, где еще не придумали полицейских.

Дождавшись ожидаемого решения, Алекс вкрадчиво произнес:

— Я тут немного подумал, шеф, и решил, что у нас есть некоторые шансы.

— Ну, валяй, не тяни! Что за гребаная манера — жилы вытягивать?

— Шеф, наша задача — сорвать сделку. Но сделать это нужно так, чтобы Контора на нас не подумала.

— А как? — заинтересовался Бурт. — План есть?

— Для начала нужно скомпрометировать «АНТ». Сделать это проще простого, потому что фирма такова уже сама по себе, с момента создания.

— А еще?

— У меня есть концы в венгерском отделении Интерпола. Я свяжусь с Яношем, с которым мы составим план операции. — Алекс секунду помолчал, выжидая реакцию шефа. Но Бурт молчал и внимательно слушал. — Уверен, что он клюнет. Во-первых, он почти наш человек. Во-вторых, мы всегда можем через прессу рассказать венгерской общественности, чем он занимался еще вчера. А в-третьих, Яношу ничто человеческое не чуждо, но, естественно, в разумных пределах.

Бурт заметно посветлел.

— А что делать с Ашхен? — спросил он. — Она следит за каждым нашим шагом.

— С Ашхен я попытаюсь договориться отдельно. С глазу на глаз.

— Ну, что сидишь? — уже добродушно рявкнул Бурт. — Давай работай. И докладывай мне о каждом шаге.

— Есть, сэр! — ненавязчиво съязвил Алекс, глядя на то, как шеф опять потянулся к банке с баварским пивом.

Выйдя из номера, Орел знаком приказал Барсу следовать за ним. Они прошли в конец коридора и остановились у двери черного хода. Затем Орел развернулся и легкой трусцой побежал обратно к лифту. Барс — за ним. Орел остановился и посмотрел на часы:

— Ровно двадцать секунд, — произнес он полушепотом и двинулся дальше.

В конце коридора в неглубокой нише были скрыты металлические двери еще одного лифта — грузового. Орел нажал кнопку вызова. Кабинка спустилась быстро и плавно, но сами двери открылись с противным скрежетом.

— Не забудь смазать! — приказал Орел.

Барс молча кивнул.

Этажом ниже они прошли размеренным шагом до просторного холла, украшенного пейзажами неизвестных художников. Орел взглянул на часы.

— И тут ровно двадцать, — констатировал он. — Что ж, отлично. Здесь мы и примем партнера. Если все пройдет гладко, спустимся в ресторан обычным лифтом. А если нет — прорываться будем туда.

Они спустились по лестнице, где на предпоследнем уровне обнаружилась еще одна дверь, ведущая в коридор. Один конец упирался в кухню ресторана, а другой выводил на технический двор отеля, куда подъезжали грузовики с продуктами и мусоровозы.

Пройдя через пустой в это время двор, Орел и Барс вышли на залитый огнями многолюдный бульвар.

— Пожалуй, и это нам на руку, — заметил Игорь. — В людной толпе проще затеряться.

Он внимательно огляделся: небо заслоняли высокие основательные здания, чудом уцелевшие в последних мировых войнах. Тяжелые балконы, покоящиеся на надежных руках атлантов и кариатид, выдвинутыми вперед челюстями жевали тепловатый воздух. Фасады утопали в замысловатой фигурной лепнине. А нижние этажи домов смотрели на улицы широко раскрытыми глазами витрин магазинов, кафе и ресторанов.