— Не имею ни малейшего представления, — ответила Юнна. — Пожалуй, им придется самим позаботиться о себе. Вообще это всего лишь слабый, второразрядный фильм, возможно, я все приукрашиваю.
Она зажгла свет.
— Я собираюсь вечером почитать. Бог с ним, с этим фильмом.
При свете лампы мастерская показалась особенно пустой.
— Ты, кажется, не убирала? — спросила Мари.
— Нет! Тебе нечего почитать? Я принесла несколько книг, что могли бы быть тебе интересны. Новеллы и все такое.
Мастерская и вправду казалась чрезвычайно пустой. И рабочий халат Мирьи не висел больше на вешалке.
Мари открыла одну из книг. Вечер проходил абсолютно спокойно, никто не звонил, слышалось лишь гудение снегоочистителей на улице.
Спустя несколько часов Юнна произнесла:
— Думаю, можно снова повесить ту литографию. Просто как воспоминание!
— Да! — сказала Мари. — Как воспоминание!
— Вообще-то, — продолжала Юнна, — я рассказывала, как когда-то в молодости двинулась прямым маршем из их художественной школы прямо посреди семестра, чтобы работать самостоятельно.
— Да, это ты и делаешь.
— Во всяком случае, это было событием по тем временам, демонстрацией!
— Я знаю. — Мари перевернула страницу. — Этот преподаватель, что был у тебя, твой профессор? Тот, что был слишком властным?
— Мари, — сказала Юнна, — порой ты в самом деле бываешь слишком простодушна…
— Ты так считаешь? Но иногда ведь можно ляпнуть что-нибудь лишнее, не правда ли?
И они снова погрузились в чтение.
В комнате было четыре окна, потому как море красиво со всех сторон. Нынче, когда осень подступала ближе, остров посещали по пути на юг незнакомые птицы, и случалось, они пытались перелететь наискосок через окна навстречу дневному свету с той стороны комнаты, точь-в-точь как летают среди ветвей в лесу. Мертвые птицы лежали с распростертыми крыльями. Юнна и Мари переносили их вниз на подветренную сторону, откуда их похищал ветер.
Однажды Юнна сказала:
— Теперь мне понятно, что имел в виду Альберт, говоря о том, как лодка прыгает на волне, будто это та же самая линия, что и в крыле птицы. Говорил, когда строил «Викторию».
На острове как-то сразу заметно похолодало. А с самого утра ветер усилился. С внутренней стороны мыса стояла на якоре «Виктория», покачиваясь при волнении на море. Разумеется, обычно ее покачивало в дурную погоду, но с каждым проходящим летом все сильнее и сильнее казалось, что лодка слишком беспокойна.
Юнна сказала:
— Я поставила на лодке новую шакшу [50] Рогожный шалаш на лодке.
в мае.
— И еще проверила лини.
— Во всяком случае, говорили, что ветер должен к вечеру стихнуть.
Однако же ветер не стих. Такая погода означала, что никому не причалить, никому не отплыть, пока не наступит хорошая погода, так что можно вытащить лодку на берег. Но это им было не под силу. «Виктория» стала слишком тяжелой, чтоб вытаскивать ее на берег. Она стояла как раз меж встречными волнами, которые омывали мыс, и бурунами, что приходили наискосок с другой стороны. «Виктория» плясала с само собой разумеющейся легкостью, присущей добротно выстроенной лодке. Но сейчас было не время восхищаться.
Мари сказала:
— Их обоих — звали Виктор.
— Ты что-то сказала?
— То, что обоих наших отцов звали Виктор [51] Виктор Бернард Янссон (1886–1958) — известный скульптор, отец Туве Янссон; Виктор Пиэтилэ — отец Туулике Пиэтилэ и известного художника и архитектора Рейми Франса Ильмари (р. 1923).
.
Юнна не расслышала и распорядилась:
— Иди домой и немного согрейся, пока не настанет твой черед караулить лодку.
Юнна осталась рядом с лодкой, боровшейся с волнами и ветром, и пыталась придумать способ спасти ее… должен же найтись какой-то способ — быть может, совсем простой.
Когда стемнело, они поменялись местами. Мари спустилась вниз к лодке, а Юнна села, чтобы набросать чертежи новых конструкций; ее снова и снова обуревали раздумья о том, как обезопасить «Викторию», когда налетит буря. Решетчатые настилы и крепкие мачты — не осуществимо. Лебедка или ворот — тоже плохо. Система шлюпбалки [52] Устройство на судне в виде изогнутых брусьев с блоками для подъема шлюпок на борт (голл., мор.).
— тоже не годится. Юнна все чертила и чертила, а потом швырнула листы в открытый очаг. Но она не оставила попыток придумать новые немыслимые конструкции.
Стало темно, они и не заметили когда. Мари едва могла различить пену на волнах. На востоке море обрушивалось настоящими водопадами и устремлялось дальше; на западе шипел вокруг мыса прибой, и там, где-то в середине, стояла «Виктория».
Читать дальше