Фигль-Мигль - Кража молитвенного коврика

Пока я монбланился, морозя чресла, добрые люди не дремали и вскоре принесли вино и котлеты: кто-то кому-то позвонил, и один отчаянный редактор предложил моему золотому продажному перу просторы своего журнала. «Умеешь рецензии писать?» — спросил он. «Чего тут уметь?» — подумал я. Тут же сел и написал.

Но поскольку трудиться над конкретной книгой (предварительно на нее потратившись) я не хотел, то написал пробную

Рецензию на совокупный литературный продукт:

Стиля нет, вместо стиля — песок с какашками. Мыслей нет, вместо мыслей — разжеванные в блевотину избранные места букваря. Чувств нет, вместо чувств — условные рефлексы. Чувственности тоже нет, вместо чувственности — целомудрие анатомического атласа и сатурналии на гинекологической кушетке. Нет пейзажей, характеров, юмора, печали, стройных женских ног и застольных бесед о стихосложении. Даже шума и ярости нет. Нет вообще ничего. Большое, жирное, наглое ничего на неплохой бумаге и почти без опечаток.

Потенциальный работодатель смутился. «У тебя что-то почерк не того», — сказал он. «Почерк? — переспросил я. — При чем тут почерк, на машинке же напечатано». — «Что ж, что на машинке, — сказал он. — Видно же, что плохой». — «А я теперь и левой рукой писать умею! — сказал я. — Попробовать?» — «Попробуй, — сказал он грустно. — Книжка-то хорошая». Господи Боже! — у меня отлегло. Предупреждать же надо! Неужели мне тяжело похвалить хорошую книжку. Я сел и написал

На совокупный литературный продукт рецензию № 2:

Стиля нет — да и х… с ним! Мыслей нет — а кто это заметит? Чувств нет — а кому они нужны? Нет того, сего, разэтакого — прекрасно, две премии как минимум. Как, вообще ничего нет?! Мама дорогая, новый Борхес родился!

Вот. Написал, взял свежий номер журнала и ушел, оставив по себе вечную память. Журнал оказался глянцевым. А я давно, кстати, хочу сказать о глянцевых журналах что-нибудь доброе.

Наши литературные журналы — это стенгазета богадельни: у старости есть свои привилегии. Наши глянцевые журналы — это жупел, которым пугают друг друга неприглашаемые туда авторы литературных. А также бревно, которым стараются попортить друг другу зрение авторы приглашаемые — и соглашающиеся, но как-то немножко нервно. Но бревном глаз не выколешь. Но это и не бревно.

Ну чего вы привязались к глянцевым журналам? У борхесов они куска не отнимают, борхесами никого насильно не кормят. Спокойные, опрятные, улыбчивые, они гуманным личным примером учат свой электорат мыть попу и за ушами, подбирать носки к ботинкам, вовремя посещать стоматолога и делать хотя бы приблизительный маникюр: в самом деле, не будешь же лапать такой журнал грязной ручищей с обгрызенными ногтями.

Я люблю их дивные картинки — обувь, мебель и девушек. То, что в довесок к картинкам печатают какие-то буквы, делается, возможно, по обету: как благотворительность в пользу Логоса. Прибыли от этого нет ни глянцу, ни Логосу, но рыцарские жесты нужно уважать. Искусство навязывать образцы — эстетика — не требует боговдохновенности и не принимает ее во внимание. И есть что-то правильное в добровольных и чистосердечных реверансах эстетики перед неведомым богом. Так что и реверансы порою кажутся оммажем.

Из газеты, которую я привык покупать, куда-то улетучился бодрый треп. Выветрился. Газета стала плоской, как экран модного телевизора. Как лицо на экране. Я не мог понять, в чем тут фокус.

Кому помешал бодрый треп? — праздно размышлял я. Как без бодрого трепа простецу сделать свой трудный выбор между жопой и задницей? Я вот прочел, что в Бурунди группа лиц свергла президента и распустила парламент. Радио сообщило о перевороте, и местные простецы, кажется, забыли о нем в ту же минуту. Какие, действительно, могли быть в Бурунди по такому случаю песни и пляски? Моя газета не сочла даже нужным сообщить мне, где вообще такая поворотливая страна расположена и входит ли у ее простецов привычка распускать парламент в историческую традицию, или та группа лиц была не местной группой. Пришлось отыскивать эту ерунду в атласе. Нашел почему-то в Африке. Даже в атласе она обозначена на карте цифрой, все буквы не уместились бы на столь маленьком пространстве, и еще написано, что это область Танзании, хотя по газете выходит государство, раз там перевороты. Атлас у меня устарел, правда. Хорошо хоть Африка дана в привычных очертаниях.