Януш Леон Вишневский - На фейсбуке с сыном

Здесь проявляется не что иное, как обычная зависть. А почему бы и нет? В любой группе (особенно с ярко выраженным доминирующим лидером) рано или поздно должна появиться иерархическая структура. А раз есть иерархия — должна быть и зависть. Потому что оно ведь как — те святые, про которых мы теперь в книгах читаем, к которым молитвы возносим и к чьи образам припадаем с поцелуями, прежде чем стать святыми, были обычными людьми. А у обычных людей ревность и зависть — естественные чувства. И потому значение кого-то из наиболее приближенных к лидеру им хочется приуменьшить. Об этом говорится и в гностическом апокрифе Евангелие от Марии, приписываемом Марии Магдалине, где в частности приводится ее конфликт с Симоном Петром, которого католическая Церковь считает своим первым папой: «И Петр спросил: „Неужели Спаситель действительно говорил отдельно с женщиной, а не со всеми нами? Неужели мы должны к ней обратиться и слушать ее? Неужели Он этого желал от нас?“ А Левий ему возразил: „Петр, ты всегда легко все решаешь. Я вижу теперь, ты воюешь с этой женщиной так, как если бы она была врагом. Если Спаситель был с ней — кем же должен быть ты, чтобы ее отвергнуть? Должно быть, Спаситель очень хорошо ее знал, а потому и любил более, чем нас“».

Но это еще не вся правда. Согласно не менее святому, чем святой Петр, Фоме, неоднократно мной здесь поминавшемуся, и его Евангелию (апокрифу Нового Завета), [110] Евангелие от Фомы — один из новозаветных апокрифов; представляет собой логию в форме вопросов-ответов; фрагменты греческого текста известны с 1897 года по раскопкам в Оксиринхе; папирус с полным коптским переводом был обнаружен в 1945 году в библиотеке в районе селения Наг-Хаммади (Египет); автором в тексте назван Дидим Иуда Фома; греч. «дидим» и др.-евр. «фома» означают «близнец». Петр в большой злобе заявил: «Пусть Мария оставит нас, женщины недостойны того, чтобы жить».

Согласись, со стороны Симона Петра, даже если отбросить мое раздражение и оценивать его высказывание крайне деликатно, было некрасиво — такое сказать. Это образчик беспримерного сексизма. Даже трудно поверить, что первый папа римский такие про женщину ненавистные слова из своих уст изверг. Последствия этого высказывания для репутации Марии Магдалины долго были ощутимы. Только в 1969 году усилиями папы Павла VI она была очищена от обвинений, а в 1978-м из римского бревиария [111] Бревиарий — первоначально конспект, впоследствии — римско-католический молитвенник на латинском языке, содержащий псалмы, отрывки из Священного писания, отцов Церкви, жития святых, гимны и др.; с XVI века эти молитвенники обязательны для всех католиков. убраны упоминания о ММ как о большой блуднице и грешнице.

Это все, Бог даст, мне доведется обсудить с Марией Магдалиной в Чистилище. Ради этого я папиросы кручу, дешевое корейское вино пью и другие расходы — главным образом на газеты и журналы — ограничиваю. И все для того, чтобы не надо было обращаться за ростовщическими кредитами в Банк ада, к его Адской кассе взаимопомощи (АКБ). И я вся в предвкушении, а печенка моя уже привыкла к дешевому корейскому пойлу, как вдруг ад потрясает пренеприятнейшая новость: Небо не признало загранпаспорта одной из участниц интеграционной экскурсии в Чистилище. Обитательница Рая Матильда Анастасия Д. из Бялостока обратилась с просьбой об оформлении ей загранпаспорта в связи с интеграционным путешествием в Чистилище и приложила три требуемые биометрические фотографии. А какой-то там «умник», чье имя пока не известно, прямо на фотографиях вдруг написал свое «НЕТ». Вот так, без объяснений. И думал, что этим дело-то и кончится. Но сейчас не те времена, совсем не те. И он должен был об этом знать. Матильда Анастасия Д. его «нет» сканировала и выложила на фейсе в разделе «Мои фотографии». И слава Богу, иначе об этом инциденте — как о множестве подобных в истории Неба — просто промолчали бы и быстренько метлой цензуры под ковер замели.

История Матильды Анастасии грустная и страшная. Однажды вечером она уложила спать двух малолетних сыновей в детской комнате еще не до конца выкупленной квартиры на одиннадцатом этаже блочного дома, каких в Польше множество — такого, где трехкомнатная с однокомнатной соседствуют. Господин Марьянек, портной, жил в соседней однокомнатной квартире и был премилым соседом: услужливый, галантный, никогда никому не досаждал. Одно только — пил. Но поскольку делал он это в одиночестве и по пьяному делу не шумел, не проявлял агрессии, не скандалил, соседей его пьянство не обременяло. В ту ночь, когда детки Матильды спокойно спали в своих кроватках, пан Марьянек гладил костюм, только что сшитый для важного клиента. И поскольку крепко выпил, уснул, не выключив утюг. Сначала огонь сожрал гладильную доску, потом — тело господина Марьянека, потом — всю его квартиру. А через короткое время перекинулся на соседнюю, трехкомнатную, где спала и Матильда Анастасия. Пожарные потом говорили, что у семьи Д. не было ни единого шанса на спасение, к тому времени как пожарные добрались до одиннадцатого этажа, спасать было некого. Обугленные останки Матильды Анастасии и ее двух сынишек опознал муж Матильды Лука, который не сгорел вместе с ней и сыновьями только потому, что, будучи монтером, работал в третью смену на своей фабрике — он часто брал ночные смены, за них лучше платили, а им надо было выплачивать ипотеку. Два дня спустя Лука, не дождавшись похорон, сорвал бумажные пломбы, наклеенные пожарными на дверь своей бывшей квартиры, распахнул окошко и прыгнул. Вот такая история.