Валерий Попов - Плясать до смерти

И это знаем. Но, как оказалось, не в полном объеме.

— Сказала она вам, что беременна?!

— Как?!

— Девятый месяц уже!

И по надрыву его можно даже предположить, что не от него. Да. Вот и «премьера»!

Разговор. Уже, сами понимаете, не по телефону.

— Настя! Чей это ребенок?

Угрюмое молчание. Не знает ответа?

— Получается — ничей?!

Пожала плечом.

— Но ты же понимаешь, что это мой… внук?!

Сердце защемило от этого слова, которого я так ждал — и боялся! Подумав, кивнула. Хоть в этом определенность.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — вяло ответила.

— Твое «нормально» мы давно уже знаем. Страшнее ничего нет. Но теперь-то другое совсем! Беременна ты — нормально? Это уже больше интересует нас.

— Заинтересовался, отец? — криво усмехнулась. Опять катит на нас! Убил бы! Если бы не…

— Настя! Ну скажи. Хотя бы как себя чувствуешь!

Заморгала. Блеснула слеза. На этом фронте, похоже, не так все блестяще, как на остальных.

— Ну?!

— Нормально… Только кровянка из горла идет.

Первое слово правды? Но какой!

— Врач?

— Сказал, что это на самом деле не из горла. Из носа. Таким образом организм сбрасывает давление. Он умненький у меня!

Бодрее глянула. «Жизнь удалась»? Но тут опять нельзя поручиться за подлинность слов.

— Анализы?

— Все отлично, папа!

Чуть успокоился. Нас хлебом не корми, сделай отлично!

Тут же к другой «проблеме» метнулся: балетные буквально прыжки.

— Я же говорил тебе: не кури сидя!

Это я мать, называется, к беременной дочери привез!

— Почему? — спросила Нонна безучастно. Один дым в глазах.

— Потому! Не видишь, все брюки в дырах! Пеплом своим прожгла!

Посмотрела. Удивленно-отстраненно подняла бровь:

— Это не я.

— А кто же? Черт тебя жжет? Сколько штанов твоих выкинуто, сколько «кохт»! А я ведь их покупаю, стараюсь, ищу их тебе! Деньги трачу!

Прожигательница жизни!

— Спасибо, Венчик! — произнесла равнодушно.

Чем же расшевелить ее?! Мне кажется, уже не проснется! Но тогда хотя не курила бы! «Спящие царевны» не курят! Все плохое в себе собрала. Курит, но не бодрствует.

Художественное выжигание.

— Прожженная ты!

И уже к Насте метнулся: невесело что-то ее лицо.

— Что?!

Лицо ее искривилось беззвучным плачем.

— Ну погоди, Настя, не плачь.

— Мне страшно, папа.

— Это нормально, Настя! Всем страшно. Скажи, Нонна! А население Земли пополняется. Вот и ты родилась!

Всхлипнула. Но уже с какой-то надеждой.

— Она говорит…

— Врачиха?

Кивнула. Теперь поскорее хотелось бы узнать… Или спешить не надо? Какое-то отстранение. Звон в ушах. Такое, говорят, перед инсультом бывает.

— Она говорит, все очень плохо у меня. И — все может быть.

— Что? Почему же молчала ты? Соображала, нет? Это же не дневник с двойками прятать!

Хотя именно с этого началось.

— Я что — так тебя запугал? Может быть, бил?!

— Ты еще на меня орешь?! — заморгала.

— Я не ору, Настя! Я в отчаянии!

Молчали с ней, прерывисто дыша.

— Ну и что? — произнес я уже почти спокойно.

— Она сказала, только очень хорошая акушерка спасти может!

— Кого? Тебя? Или…

Всхлипнула. Впервые, можно сказать, дочурка доверилась! Счастье? Но в какой момент! А где же эту «очень хорошую акушерку» взять, когда в стране вообще все исчезло?

— У нее, сказала, таких сейчас нет!

— Придумаю, Настя. Успокойся!

Жиденькие волосики ей погладил. Вариант был один — и четкая моя мысль воплотилась. Распахнулась дверь, и вошли «Дед Мороз со Снегурочкой» — Жора и Сима. Вот уж не чаял увидеть их!

— А ты боялся! — протянул Жора лапу с якорьком. — В общем, гляди сюда! Акушерка хорошая есть. Жанна зовут. Ну если уж она не поможет…

Тогда что?

— Настя! — вдруг вскинула голову мать.

— Что, мама?! — всхлипнула Настя, размазывая слезы вместе с макияжем.

— Дай сигарету.

Убью!

— В общем, Настя, — бодро сказал Жора, — топай в Снегиревку!

— В Снегиревку? — Настя сквозь слезы улыбнулась. — Это где я родилась?

— Ну! — произнес Жора. — А теперь ты родишь!

— Сделаем! — Настя встала по стойке «смирно».

Молодец. Характер бойцовский, отцовский.

«Жизнь удалась, хата богата, супруга упруга!» Словами латаю все. И даже материю создаю. Моя любимая редакторша повторяет в трудные минуты мою фразу: «Одних кофт — две!» И Настю отпечатал. Четко, как гривенник. «Характер бойцовский, отцовский!» Поможет это — сейчас?

…Целую ночь звоню по выданному мне Жанной телефону.