Кузя, пытаясь как-то смягчить все, забормотал:
— Ты, Настя, извини, что так вышло, растерялся, сразу не прыгнул!
— Ну что ты! — проговорила Настя. — Я же люблю тебя, дурачок! — И маленькой пятерней взъерошила буйные Кузины кудри. Кузя захохотал. Алла позеленел-ла!
После нашего путешествия мы сильно привязались к Настьке, а она — к нам, к нашей жизни, и расставаться надолго было уже нельзя.
Вернувшись, мы закинули Настьку в Петергоф и умчались по делам, но скоро по тревоге пришлось вернуться. Все сидели надувшись, глядя в разные стороны. Разбили мы их дружную семью! Первой заговорила бабка (как самая умная):
— Кого вы нам привезли?! Там ее подменили! Это не наша внучка! Эта какая-то дикая, совершенно не умеет себя вести! — Сквозь толщу очков глаза ее казались абсолютно непроницаемыми — что у нее на уме, и есть ли он?
— На улицу стала таскаться! — как о величайшем грехе сообщил тесть.
— Воровать стала! — сообщила теща.
— Что ты такое говоришь, Катя?! — воскликнул дед. — Какое воровать! Просто взяла!
Постепенно прояснилось. Вернувшись со счастливого юга, Настя страдала: где прежняя слава, всеобщая любовь? Опять ее здесь не замечали, даже в этом дворе. Решившись, взяла из шкафа коробку конфет и стала угощать девчонок, прежде ее не замечавших. Представляю! С ее стеснительной улыбочкой-трещинкой, плотная, неуклюжая, трогательно полагая, сколько она раздаст конфет, столько и доброты получит в ответ. Те, хихикая, конфеты сожрали и тут же «отблагодарили»: якобы добродушно угостили в ответ эскимо, фактически уже обглоданной палочкой, и, когда Настя доверчиво взяла ее в зубки, стукнули по палке и раскололи по диагонали передний зубик! Настя заплакала, а они с хихиканьем разбежались, оставив ее одну. Она нашла в пыли осколок зубика и, держа его в пальцах, плача, пришла домой.
Да, тут не кино! Грустна жизнь нашей любимой дочки. За какие наши грехи она страдает?
— Покажи! — попросила Нонна.
Настя долго стеснялась, а потом, когда ее «достали», злобно оскалилась: вот вам! Да-а. Передний, самый видный зуб расколот по диагонали. И главное — угораздило сейчас, в эпоху перемен, когда словно забыли все, как что делалось. Как мы теперь вставим зуб?
— Усидчивость надо вырабатывать, послушание! — Дед с громким шорохом отложил газету. — А вы… анархию развели.
— Не наша это девочка! Подменили ее! — решительно повторила теща.
— Слушай, мама! Может, тебе подлечиться снова, а? — закричала Нонна.
— Это вам надо подлечиться, прежде чем девочку брать! — прохрипел тесть.
— Если вам девочка не нравится, мы ее заберем! Собирайся, Настя! — рявкнула Нонна.
Если Настя будет жить с нами, все силы будут уходить на нее… Прощайте, мои труды?
— Ладно. Спокойно! — примирительно сказал я.
— Ладно, Настька! Не грусти! — весело произнесла Нонна. — Держи хвост пистолетом. А через дырочку эту… плеваться удобно! Во, смотри!
Дырочек у нее было достаточно — лихо совершила плевок!
— Чему вы учите бедную девочку! — возмутился дед.
…Видно, всю жизнь так и просидит Настенька у бабки под подолом и будет такая же, как она.
А мы? Поманили — и бросили?!
Надо решаться! Я резко встал:
— Мы уезжаем!
— Валерий, вы что? — изумленно спросила теща.
— Куда это, интересно? — оторвался от прессы тесть.
— Домой!
— Ой, и не погостили совсем! — всплеснула руками теща, но большого огорчения я не заметил.
— Нет, вы не поняли! — проговорил я…
Рано обрадовалась!
— Мы едем вместе!
— Кто это «мы»? — проскрипел дед.
— Ну… мы! Я, Настя и Нонна. В наш дом!
— А это что вам? — обиделся тесть. — Здесь вам не дом?
— Нет. Спасибо, но Настя ни разу еще не была в нашем доме. Должна же она увидеть его!
— Ой, Венчик, как я рада! — вскричала Нонна.
— Ну ладно, съездите. Только аккуратно! — проворчал дед. — И скоро возвращайтесь. Нечего ей там делать!
Каждые выходные мы стали забирать Настю из Петергофа и привозить в Купчино. Почему в выходные? Потому что Нонна стала работать, правда, не по специальности. В ее суровый НИИ на Суворовском ездить с нашего болота было далеко, да и незачем, научная карьера явно не была ее призванием. Она устроилась в регистратуру, в поликлинику, и была довольна, и ею там были довольны. Да и ходить было недалеко — через дом. Кроме того, там каждую неделю давали продуктовые наборы, что в те времена было важно. Волнуясь, мы ехали с Настей от станции на троллейбусе. Понравятся ли ей наши пустыри? Мы как-то уже привыкли, но, когда смотришь ее глазами и как бы в первый раз, волнуешься особенно.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу