Анн-Софи Брасм - Я дышу!

Я не решилась позвонить ей сама. Я даже представить себе не могла, как это я сниму трубку, наберу номер, услышу ее голос. Я боялась ее реакции. Я слишком хорошо ее знала и представляла себе, с какой легкостью при желании она расправится с кем угодно. Знала я и то, что рано или поздно она сделает это со мной. Почему? Об этом я пока не задумывалась. Просто было у меня такое предчувствие.

Начался новый учебный год, надо было идти в школу. В то утро я встала с трудом, живот сводило от волнения. Лучше бы этого дня вообще не было в моей жизни.

Мы собрались, как всегда, в школьном дворе. Наконец появилась Сара: вид у нее был неприступный, просто царственный — она явно рассчитывала произвести эффект. Она подошла к нам: искрящиеся лукавством глаза, загадочная улыбка в уголках губ. Я сразу почувствовала, как она опасна. За лето Сара выросла и похудела, фигура стала более женственной. Даже черты лица казались тоньше. Она накрасилась, а ведь еще два месяца назад говорила, что никогда этого делать не будет. Она встряхивала яркими волосами, всем своим видом демонстрируя безразличие. Что-то новое, неуловимое появилось в ней. Она смотрела на нас презрительно. И даже высокомерно. Впервые при ее появлении я ощутила чуть ли не страх.

Она едва взглянула на меня. Или, может, я сама отвела глаза? А дальше она повела себя как обычно. Сразу заговорила. И точно так же, как год назад, когда я впервые увидела ее у нашей школы, все взгляды почти невольно обратились к ней. Она говорила о том, как провела лето на берегу Атлантического океана, как встретила там классного парня, говорила, что этот август не забудет никогда, потому что за это время с ней столько всего случилось. Обо всем этом я слышала впервые. Ведь она даже не снизошла до того, чтобы написать мне о себе.

Во время занятий я не смогла удержаться и начала разглядывать ее. Я просто не могла оторвать взгляд от ее невозмутимого, пожалуй, даже сурового лица. Сара не отводила глаза в сторону, она просто меня не замечала. Я угадывала ее мысли. Она знала, что я переживаю, она чувствовала на себе мой взгляд. Она все рассчитала заранее.

Когда кончились уроки, она дождалась, пока я первая подойду к ней.

Не выдавая себя ничем, она торжествовала. С каждым словом, которое я выдавливала из себя, я все больше терялась. Сейчас я была смешна, но рассмешить ее уже больше не могла.

Говорила я, и вопросы задавала тоже я. Но вдруг оказалось, что говорить-то мне особенно не о чем, от ужаса я стала повторяться, запинаться и мямлить. Сара ограничивалась лаконичными ответами. Держалась она при этом высокомерно и самоуверенно и ни разу не удостоила меня взглядом. Я не узнавала прежнюю Сару. Куда подевались доверительный тон, понимающий взгляд? Как будто всего этого никогда и не было!

— Так, значит, ты довольна своими каникулами? — мямлила я. — Впрочем, я получила твою открытку, спасибо. Я слышала, у тебя был парень, там, в Вандее. Но ты мне об этом ничего не написала.

— Да, но мы просто встречались. Ничего интересного.

— А ты-то получила мои письма? Я писала тебе каждый день.

— Да-да, конечно. Только я их еще не открывала. Понимаешь, у меня сейчас совсем нет времени. И вообще, мне пора, меня ждет подруга, мы собирались вместе пообедать в городе.

И Сара побежала вдогонку за одной девицей из нашего класса, страшной воображалой, которую в прошлом году она на дух не выносила. Они удалились вместе, громко смеясь. Что ж, Сара заставила меня сыграть в жестокую игру, правила которой она придумала сама, и теперь могла считать себя победительницей. Она окатила меня таким презрением и равнодушием, что я, честное слово, предпочла бы получить пощечину.

Я не могла понять, почему она так повела себя со мной, хотя с самого начала предчувствовала, что может случиться нечто подобное. Сара принадлежала к тому типу людей, которые в любой ситуации оказываются победителями. Я поняла это почти сразу, во всяком случае раньше, чем она сама. Но за это лето она очень повзрослела и наконец осознала, что рождена властвовать. А вот такие, как я, конечно, обречены оставаться в подчинении.

Мы вели себя так, словно никогда и не были подругами. Так продолжалось всю осень. Мы встречались только в классе и делали вид, что чужие друг другу. Вопрос был в том, кто из нас продержится дольше.

Я проводила дни в полном безделье, шлялась неизвестно куда и неизвестно с кем, чаще всего сидела в прокуренных кафе в компании малоинтересных юнцов. Выкрасила волосы в иссиня-черный цвет, одежду теперь носила только темных тонов. Боже, на кого же я стала похожа! Курила одну сигарету за другой. Но даже в компании я чувствовала себя одинокой. Никто не мог заменить мне Сару. То, что теперь ее не было рядом, мучило меня, терзало, доканывало.