Владимир Крупин - От рубля и выше

Но ведь не выход же искать опустился (если еще опустился) сюда Валерий. Тогда он говорил: «Если надо будет уйти, да так, чтоб никто и никогда не нашел, только и всего, что заползти сюда, завалить за собой щель — и иге! — могила». — «А душа?» — наивно спросил я. «Что душа? Как-то же она вылетает из газовых камер. А здесь сколько умерших. Не здесь их души, тут, может быть, только призраки».

М опять и двинулся. Сумку привязал за пояс, катушку нес в одной руке, фонарик в другой. Вскоре осветился завал. Я подумал, что это тот, о котором говорил Валерий в том смысле, чтобы заделать за собой дорогу. Кой-как я стал распихивать крошки камня, наглотался пыли и даже расчихался, ударяясь при каждом чихании то лбом, то макушкой. Уже стал думать, что надо как-то обратно, как впереди, под нажимом, подался и куда-то скатился большой камень, и я выполз в пещеру.

Отдышался, вытряхнул из сумки известняковую пыль. Лампочка светила тускло, но я не сразу сменил батарейку, а при гаснущем желтом свете еще раз выпил горячего, потому что замерз и дрожал. Посмотрел на циферблат сквозь исцарапанное стекло — прошел всего час. Тогда мы на все затратили час с четвертью. Сейчас надо было дальше. Я уже был уверен, что Валерий здесь, кто же тогда привалил со стороны пещеры камень? Но никаких следов не было видно. Камень мог и скатиться, ведь недавно было землетрясение, хоть слабенькое, но здесь и такого хватит. Не давая себе думать о том, что землетрясения здесь постоянны, я сменил батарейку и разогнулся. Вот он, этот проход.

Дальше шел почти свободно. Иногда на коленях, иногда на четвереньках, но таких узостей больше не было. Катушка стала неприятно скрипеть: в нее набилась каменная пыль. Но все-таки это был хоть какой-то звук. Я попробовал вначале сказать, потом крикнуть: «Валерр!» — но почему-то больше не кричал, шел молча. В одном месте потолок был сырой, под ногами было красное пятно. Как раз я его вначале увидел и сильно испугался, но потом сообразил, что это от капель сверху.

Стало больше влажности и меньше воздуха. Пришлось снять и бросить свитер. Проход сузился и пошел в гору. В одном месте, сорвавшись, я ударился левой рукой о камень и разбил часы. Не все часы, а только стекло и стрелки, а часы шли. Когда я останавливался и сердце приходило в норму, то слышал, как они тикают.

Ссадил колени, плечи и локти ободрал, голову всю исстукал, но останавливаться перестал. С визгом и хрипом перемалывала катушка песок и почти вся размоталась, как черный продолговатый предмет бросился в глаза Эго был фломастер. Машинально провел я им по ладошке, он писал мерным цветом, то есть не был выброшен за ненадобностью. Дальше я почти бежал, согнувшись, примерно через десять минут катушка резко дернула меня, но я, как будто с крючка сорвавшись, побежал дальше без нее. И вскоре уперся в тупик. Идти было некуда. Я потыкался в стороны — стены. Одна, ровнее других, была исчерчена узорами. Конечно, Валерий! Его славянско-греческий узор, и эта его любимая надпись из античных времен: «ВОИН, СЫН РАБА, ПРОЩАЙ».

Весь тупик я исследовал, чего только не передумал, тщетно, никаких следов. Вернулся к катушке и пошел обратно, сматывая леску. Тут, как я его раньше не заметил, увидел маленький ход в сторону. Лески уже намоталось порядочно, и я решил зайти сюда на ее длину. Оставил сумку, взял только лопатку и фонарик.

Воздух стал гораздо свежее, я отдышался. Пот на лбу высох. Значит, в этом направлении дорога под Митридат. Катушка притерлась и только шуршала, а не скрипела. Вскоре я шел на четвереньках, потом почти полз, потом постепенно разогнулся. Только стал вдыхать, обводя пятном света штольню, как увидел груду белых палочек, и сразу, отшатываясь, понял — скелет. Все затряслось во мне. Но я уверил себя, что за такой короткий срок не может ничье тело превратиться в скелет, что это останки давние. Подошел. Ничего, кроме костей. Никаких следов. Видимо, он умер сидя, склонившись, потому что однажды череп отломился и упал вперед, падая, перевернулся глазницами вверх. Я разгреб пыль около него. Показалось, что она не вся белая, известняковая, что есть и желтая, крупная. В армии я изучал гранаты, видел их содержимое и подумал, что это остатки взрывчатки ручной гранаты. Может быть. Но тогда бы хоть крошка металла. Остатки взрывателя. А может, это и вовсе был человек из другой эпохи?

В мягком полу я вырыл ямку и сложил туда гнущиеся в руках косточки. Нечем даже было череп прикрыть, а сыпать землю в пустые глазницы было нехорошо. Снял рубаху и прикрыл. Потом все засыпал.