Григорий Ряжский: Люди ПЕРЕХОДного периода

В общем, пришлось им менять весь план операции прямо на месте, подштопывать край печёнки и надеяться на мой крепкий организм, привычный к работе с печенью. И то правда. Отбираем хороший кусок, лучше парной — хотя всё равно соврут, скажут, только с мясобойни, пару часов всего, как быка завалили, — с минимумом прожилок, отделяем плёнки, какие изначально видны глазом. Делаем «Pâté de foie maison» — паштет из печени по-домашнему. И главное тут, как ни странно, не сама печень в качестве основы этого блюда, а коньяк и копчёная грудинка. Печень — могучий фон, связующий неожиданные ингредиенты. Дальше — просто: печёнку чуть обжарить, в толстых ломтях толщиной с палец, легко, сохраняя воздух и розоватую сукровицу. Затем всё — в однородную массу, вертим с луком, специями, всё как обычно, даже скучно напоминать. Затем — коньяк. Тут каждый сам себе канарейка, хочешь — самый дешёвый и простой «cognac ordinaire», но если желаешь, можно выдержанный. Это для бандитов как ни для кого подходит, если уважительно ввести в курс насчёт присутствия дорогого алкоголя внутри блюда, или для женихов из деловых, демонстрирующих жизненный успех. Ну и для реальных гурманов, как водится. Но массу, прежде чем выложить в форму, непременно следует накрыть сверху ломтиками сала и укутать пекарской бумагой. Фольга — для уродов, так и запомните. Короче, часа полтора ждём, и все дела. Да! Форму поставить в противень с горячей водой! Теперь — всё.

Так вот, снова про Ленку. Как всё началось, и почему в первый же вечер нашего знакомства она осталась у меня до утра.

В том месте, где каждый из нас оказался больше по случайности, чем по прямому делу, на котором изначально строился расчёт, у малознакомых, в общем, но чрезмерно состоятельных людей, имелось всего два блюда под быстрый перекус и пара бутылок выдержанного бордо: основное и десерт. За первое, так уж получилось, отвечал я, второе взялась изготовить кудрявоголовая Леночка Грановская, в то время сидевшая на временной зарплате у хозяйки дома. В отличие от эффектной, но весьма сдержанной гостьи хозяйка выглядела просто отвратительно: в своих неуклюжих попытках очаровывать и острить она лишь тупила и выдавала банальные глупости, не попадая в масть. Леночка в ответ лишь вежливо улыбалась, но чаще отводила глаза, испытывая явную неловкость за свою работодательницу. В такие моменты взгляды наши непроизвольно пересекались, и тогда, стараясь угодить этой милой кудряшке, я хмурил нос и игриво поджимал губы, придавая своему лицу выражение полной солидарности с имевшим место непотребством. Я строил морды и гримасничал по-всякому, не снижая оборотов, однако при этом успевал подмечать, что обильно рассыпаемые мной глуповатые знаки внимания не остаются незамеченными. Всякий раз, отлавливая взглядом мой призывный намёк, девушка понимающе подмаргивала и касалась указательным пальцем носа, как бы мимоходом почёсывая его кончик.

О, как любил я его уже тогда, с самой первой минуты, этот шевелящийся кончик, чуть заострённый и отдельно живой, потому что, когда Ленка говорила, одновременно улыбаясь, или просто смеялась, кончик носа её подрагивал вместе с вибрацией гортани, и это было и заметно, и ужасно трогательно.

Потом уже, спустя какое-то время, чаще по утрам, ещё не дождавшись долгожданного момента пробуждения своей жены, я едва касался его подушечкой мизинца — так, примеряясь, делает лапой подросший лев перед финальным броском на уже принадлежащую ему добычу. Я играл с ним, предвкушая, как через минуту уже окончательно овладею женой и буду терзать её безропотное тело, любить и вновь терзать его ненасытно в нашей общей любовной игре.

Она стала Еленой Веневцевой спустя месяц, отсчитывая от первой совместно проведённой нами ночи.

А в тот счастливый для меня вечер Леночка Грановская, пропустив через тостер тонкие, с вкрапленными по корке крупными семечками буханочные ломти серого «Волконского», дала им остыть, затем намазала тонким слоем сливочного масла и разделила на квадратные порции. Перед тем как съесть, каждый квадратик следовало обмакнуть в жидкий, тёмного колера мёд. Сказала, «архиерейское пирожное на гречневом меду», так что, раз нет хозяйского кулича, то всем дарю рецепт.

Это был её вклад в наш случайный стол. Дело было после Пасхи, на Красную горку, завершалась Фомина неделя, о чём мне, убогому нехристю, пока мы готовили на кухне тосты, каждый для своей надобности, с улыбкой поведала просвещённая Леночка, — так что самое время искать невест, добавила она, — а ещё разговляться, веселиться и непрерывно застольничать.