— Государь, государь, — начал Меркнау, — приношу вам жалобу на злодея Рейнеке! Представьте, выхожу я сегодня утром из дома вместе с женой, госпожой Шарфкнайп-Остроклювой, и вижу: в зеленой траве лежит что-то рыжее — мертвый лис! Глаза у него закатились, рот открыт, а язык, как у дохлой собаки, свисает наружу. Я его окликаю, и моя жена, госпожа Шарфкнайп, окликает тоже, но чем настойчивей мы зовем, тем неподвижнее он лежит, так что в конце концов у нас не остается сомнений: он действительно мертв. Конечно, мы искренне опечалились, ведь он, государь, был одним из первейших ваших придворных, и мы скорбели о нем.
Однако моя жена, госпожа Шарфкнайп, хотела все же вполне удостовериться и стала обследовать тело лиса — не обнаружится ли в нем все же какой-нибудь признак жизни.
Она щупала ему пульс, слушала сердце, но когда она нагнулась к самому его рту, чтобы проверить, не вылетает ли из него хоть слабое дыхание, покойник вдруг рванулся вперед и откусил ей голову. Встав на все четыре лапы, он диким прыжком ринулся ко мне.
Я успел взлететь на дерево и оттуда вынужден был смотреть, не в силах этому помешать, как злодей жадно пожирает мою дорогую жену! Ах, он не оставил от нее даже косточки, которую я мог бы похоронить! Только несколько перышек нашел я на том месте и вот принес их вам как доказательство подлого злодеяния Рейнеке.
И Меркнау, муж вороны, сложил к ногам Нобеля обагренные кровью перья, не переставая лить слезы и рыдать.
— О Шарфкнайп, моя дорогая жена, кто же теперь отомстит за твою гибель? Государь, я взываю к справедливости, ибо, если ваше повеление будет так безнаказанно нарушаться, о вас пойдет дурная молва.
36
Этими двумя жалобами был нарушен приказ короля, чтобы впредь никто не смел жаловаться на лиса, и теперь жалобы потоками хлынули к королевскому трону со всех сторон.
— Довольно! — воскликнул король и вскочил с места. В гневе он дико вращал глазами и тряс рыжей бородой. — Довольно! — кричал он. — Теперь все злодеяния Рейнеке будут отомщены. Ах, какую глупость я сделал, освободив Рейнеке от виселицы! А виновата в этом только моя жена, это она меня уговорила. Но больше такого не случится. Пойдемте, господа, посовещаемся, что нам предпринять против Рейнеке!
Для Брауна, Хинце и Изегрима такие слова были все равно что бальзам на раны. Но они еще не осмеливались говорить: на льва Нобеля в пылу гнева страшно было смотреть. Он вращал глазами туда-сюда, его густая грива стала дыбом, а хвостом он колотил траву и цветы так, что от них летели клочья.
После долгого молчания первой заговорила королева.
— Дорогой государь, — сказала она, — прошу вас, не гневайтесь на меня за то, что я осмеливаюсь говорить, но старинная мудрость гласит, что слово одного — еще не слово, чтоб истину узнать, ты выслушай другого! Это значит, что мы должны дать Рейнеке возможность ответить на эти жалобы! Его советы всегда были мудрыми, он принадлежит к древнейшему дворянскому роду, у него много влиятельных сторонников, поэтому, мой досточтимый супруг, не надо спешить! Пошлите за Рейнеке и призовите его к себе на суд, и тогда все выяснится!
С этими словами согласился и Леопард.
— Если Рейнеке предстанет перед вами, — заметил он, — это ничему не помешает. Он может говорить сколько угодно, а вы, государь, вольны наказать его, как сочтете нужным!
Так рассудил Леопард, а вслед за ним выступил Изегрим и сказал:
— Прежде всего, господин Леопард, для того, чтобы осудить Рейнеке, мы должны заполучить его сюда. Но за что мы намерены его осудить, вот в чем вопрос! За ворону и за кролика? Тут он наверняка выкрутится, да эти случаи и в самом деле не так уж важны! Есть другие преступления, за которые Рейнеке должен поплатиться и в которых ему не оправдаться: он налгал королю всякую всячину про Хюстерло и Крекельпюц, это самое подлое его преступление; потом он причинил вред Брауну и мне, это второе; и теперь он опять нарушает мир, провозглашенный королем, убивает и грабит на всех дорогах, это третье! Пусть его здесь говорит — от таких преступлений ему никогда не отговориться!
Так сказал волк, но король встал и прорычал:
— Неужто мы и впрямь должны дожидаться этого господина? Ничего подобного! Я приказываю, чтобы все мои воины через шесть дней собрались здесь в полном боевом вооружении, и мы положим конец жалобам на этого архипредателя!
Доставайте, господа, свои панцири, копья, луки, ружья, топоры, пики, алебарды и добрые мечи, и мы сообща двинемся к крепости Мальпартаус и всей силой навалимся на Рейнеке!
Читать дальше