Антония Байетт - Обладать

– Знать бы, как что оно задумывалось!..

– Я полагаю, это глубоко личное их дело, – сказал Роланд. – Только их касающееся… Мне вот что показалось: «Мелюзина» сильно напоминает некоторые стихотворения самого Падуба – про остальные вещи Кристабель такого не скажешь. Когда читаешь «Мелюзину», часто возникает ощущение, что это вполне мог бы написать Падуб. По крайней мере у меня ощущение такое. Я имею в виду не сюжет. А стиль.

– Мне так не кажется. Но я понимаю, что вы имеете в виду…

К Падунцу Томасины ведёт крутая тропа из Ручейного Лога – маленькой деревеньки, запрятанной в складках холмов на подступах к плоскогорью. Они нарочно выбрали этот путь, а не путь с плоскогорья – им хотелось подойти к водопадной чаше снизу. Погода была необычайно живая, полная движенья, огромные белые облака быстрыми стаями проплывали в небе над чёрствыми каменными обрывами и макушками перелесков. На поверхности одной из обрывистых стен Роланд обнаружил странное, сверкающе-серебристое тканьё, которое, как оказалось, загораживало входы в логова пауков-туннельщиков: стоило лишь коснуться соломинкой хотя бы одной нити, как эти устрашающие создания, с мощными ухватистыми лапками и челюстями, являлись наружу. Уже перед самым Падунцом тропа неожиданно ныряла вниз, пришлось осторожно спускаться среди валунов…

Утёсы стеснились в круг, образовав полу-пещеру, полу-овраг, по боковым откосам которого, вцепляясь корнями, влачили отважное существование кусты и деревца. Вода стремилась вниз из устья в стене, нависшей выпукло, почти сводом; было сумрачно, и пахло холодом, и мхом, и влажными растениями. Роланд несколько времени смотрел на зелёно-золотисто-белёсый столб водопада, потом перевёл взгляд на чашу, где павшая вода бурлила и закручивалась посередине, успокаиваясь к краям. В этот миг показалось солнце, и метнуло свой луч в водоём: над его поверхностью встало зеркальное мерцание и, одновременно, сделались видны сухие и свежие листья и части растений, снующие под водою и теперь словно захваченные в пёстрые светлые сети. Но ещё более любопытное явление природы предстало Роланду, когда он вновь поднял глаза: под стеной-сводом «пещеры», да и вообще вокруг, занимались и взмётывались кверху удивительные языки – языки белого огня! Всюду, где преломлённо отраженный от воды свет попадал на неровный камень, или на расщелину – шедшую вверх ли, вбок ли в стене, – всюду проливалась и дрожала жидкая ярь, словно невиданная светлая тень! – и возникали сложные, иллюзорные построения несуществующих огней, с льющимися нитями света внутри!.. Роланд, присев на корточки, наблюдал долго-долго, пока не утратил ощущение времени и пространства, и перестал понимать, где именно находится, и призрачные языки стали чудиться ему одушевлённым средоточием происходящего. Мод приблизилась и, усевшись подле него на камень, прервала его созерцание:

– Что это вас так заворожило?

– Свет. Огонь. Посмотрите, какой световой эффект. Как будто весь свод пещеры объят пламенем.

Мод сказала:

– Она это видела! Я уверена на сто процентов. Обратите внимание, в «Мелюзине» написано:

Стихии три сложились, чтоб создать

Четвёртую. Свет солнца через воздух —

И ясеневых сеянцев отважных

Ватагу, что вцеплялись в крутизну, —

Прокинулся мозаичным узором

На глянец вод: и тронулась вода

Рябою чешуёй, как бок змеиный,

Под нею свет продолжился мерцаньем

Как бы колец кольчужных; а вверху

Вода и свет совместно сотворили

На серых стенах и на сводах влажных

Пещеры сей – вид странного огня —

Ползущих светлых языков, лизавших

Гранитный каждый выступ, щели каждой

И каждой грубой грани придавая

Заместо тени светлых провожатых —

Причудливые нити, клинья, ромбы

И формы белые иные – из того

Огня, что не сжигал, не грел, ни пищи

Земной не требовал, себя возобновляя

На хладном камне. Создан был из света

И камня, водопадом возбуждён был,

Вверх с живостью внушённою стремился —

Огня холодного источник…

– Она была с ним здесь! – воскликнула Мод.

– Это не научное доказательство. Не выгляни солнце в подходящий момент, я бы ничего не увидел. Хотя лично меня увиденное убедило.

– Я прочла его стихи. «Аск – Эмбле». Стихи хорошие. Нет ощущения разговора с самим собой. Он действительно разговаривает с ней – с Эмблой-Ивой – с Кристабель или… Большая часть любовной поэзии замкнута сама на себя. Мне понравились эти послания к Иве.