Дуги Бримсон - Дни дерби. Игры, которые мы любим ненавидеть

Эдди с готовностью признает, что в те годы получал наибольшее удовольствие именно от походов на «Крейвен Коттедж», [117] Название стадиона клуба «Фулэм», на котором он выступает с 1896 г. несмотря на то что фанаты «Фулэма» едва ли были особенно заразительны в выражении своей поддержки команде (так, кстати, дело обстоит и до сих пор), всё, на что их хватало, — это вялое скандирование: «„Фулэм“, „Фулэм“!» или «Джорджи Бест — лучше всех!» Куда интереснее было наблюдать за отцом Кита, когда при подаче угловых и т. п. тот начинал возбужденно потирать руки. Он тер ими так быстро, что чуть искры не летели. Бойскаутам было чему у него поучиться. За ним всегда стояло несколько парней которые прикалывались всякий раз, когда это происходило, но так и не решались засмеяться в открытую. Так вот, когда мы так обломались с «Уайт Харт Лейн», Эдди сказал отцу, что нам наверное, стоит поехать в западную часть Лондона на другой матч. Бедняга не мог ему возразить. В конце концов, на дворе было Рождество.

Мы прибыли за полчаса до начала игры, но все подходы к стадиону были уже забиты. Как частенько случалось в те времена, «Стэмфорд Бридж» утопал в густом дыму от брошенной на поле пиротехники, но мы все же надеялись попасть внутрь и увидеть игру. Однако, когда мы уже приближались к турникетам, полиция объявила, что стадион заполнен и вход будет закрыт. Вот облом: мы оказались не у дел второй раз за день. Справедливости ради скажем, что отец не плюнул на все, а стал кидаться на каждого встречного в поисках лишних билетиков. Затем он приказал нам принять как можно более жалкий вид и подошел к какому-то копу с мольбой не дать «бедным-несчастным детям пропустить игру „синих“, иначе праздник будет для них бесповоротно испорчен». Эдди даже получил подзатыльник, только вот ему не вспомнить теперь почему. Возможно, чтобы его неподдельные слезы разжалобили полицейского, но скорее всего потому, что Эдди назвал отца дураком испортившим нам всю жизнь.

Вскоре мы поняли, что бьемся впустую, так как толпа вокруг рассеялась, и нам не оставалось ничего иного, как, поджав хвосты, отправиться восвояси. Но тут случилось нечто невероятное. К отцу, занявшемуся утиранием слез Эдди, подошел какой-то мужик в клубной куртке «Челси». Спросив, его ли это дети, он сказал, что один из подающих мячи мальчишек не появился и ему срочно нужна замена. Затем он повернулся к одному из наших братьев — не станем называть его имени опасаясь возмездия, чреватого попаданием в больницу, — и спросил, не хочет ли парнишка немного поработать. Можете представить себе схватку за место, разгоревшуюся между нами и оказавшуюся, прямо скажем, жестокой. Дуги просто-напросто пригрозил брату расправой, а Эдди попытался вырубить его тут же, на месте, чтобы самому получить больше шансов. Другой наш брат на удивление равнодушно отнесся к происходящему. Он, правда, никогда особо не фанател и потому, впустую протаскавшись по всему Лондону в холодный день (да еще в День коробочек), потерял к игре всякий интерес — да так, что тот к нему больше не вернулся, как мы ни старались. Тем временем мы стали умолять этого человека: «Возьмите меня, возьмите меня!» — но отец отвел нас в сторону, и братец зашагал к стадиону, показав нам из-за спины фигу. Как же мог Господь так жестоко поступить с детьми, да еще и в праздник?!

Нам пришлось вернуться в Тоттенхэм, где до самого вечера мы отчаянно жаловались на судьбу, пытаясь добиться сочувствия от матери, но она отругала нас, мол, хватит вести себя как эгоистичные засранцы, — и все это под далекий шум с «Уайт Харт Лейн», звучавший просто издевательски. Наш братец прибыл домой около половины седьмого — на такси, заказанном для него клубом. Можете себе представить, как его распирало от гордости, к тому же каждый момент с его участием был запечатлен на телекамеры, что делало ситуацию для нас еще горше. Он соловьем заливался о том, как перед угловым подал мяч Джорджу Бесту — самому Джорджу Бесту, подаренному нам небом! — и, несмотря на жгучую злобу, кипевшую внутри нас, мы были вынуждены признать, что его рассказ произвел на нас неизгладимое впечатлением и что дома ему позволено будет проиграть весь матч (со всеми лучшими моментами) на Эддином «Саббатео». [118] Настольная игра. В данном случае речь идет о саббатео-футболе, хотя существуют также саббатео-хоккей, крикет и регби.

Дома братец уже с порога горел нетерпением продемонстрировать нам весь матч. То ли ему хотелось выжать из нас последние капли зависти, то ли он все еще пребывал на вершине блаженства, сложно сказать, но мы почувствовали, что обставить его в «Саббатео» — единственный способ хоть как-то облегчить наши страдания. И именно в этот момент входит мама и спрашивает, переоделся ли он в чистое белье и куда положил грязные трусы. Есть много причин, чтобы любить свою мать, но, честно говоря, наша мама нам особенно дорога именно за эти слова. Слова «грязные трусы», сказанные о ком-то другом, музыкой звучат в ушах мальчишек, особенно если виновник торжества отчаянно пытается заткнуть говорящему рот.