Юлия Латынина - Там, где меняют законы

Извольский побледнел от бешенства.

— На хрен вообще весь этот фейерверк? — продолжал Премьер, — ну, завалили по твоей вине пацана. Так ведь не нарочно же! Разобрались бы, как люди, парню красная цена двадцать кусков, выложили бы бабки и разбежались бы!

— Пацана убили по твоей вине, — сказал Извольский, — я тебе его не заказывал, понятно? Я заказывал, чтобы шахтеров на рельсах не было, а не чтобы пацан в гробу лежал!

— Ну и разъяснил бы это популярно! Ты пацана не заказывал, я не от себя по пикету шмалял. Несчастный случай, господа-товарищи. За несчастный случай платят штраф. У тебя что, на штраф не хватает?

— Ты сам уберешься или мне охрану вызвать? — спросил Извольский, — и кстати, если ты еще раз к Мисину подойдешь, ментовка тебя за жабры возьмет, понятно?

— Не понял, — сказал Премьер, — а Лухан? А Чиж?

— При чем здесь Луханов? — спросил Извольский.

— При том, что его вчера грохнули. И люди, которые его грохнули, могут дать показания.

— Меня не интересуют их показания, — ответил директор, — я тебе никого не заказывал. Я тебе рассказал про мой разговор с Лухановым. Какие из него ты сделал выводы, это твое дело. Но запомни, я никого убивать не просил. Я тебя просил одно — помочь мне решить вопрос с шахтерами. Ты его решил? Нет. Чего ты мне мозги моешь?

— Вопрос с шахтерами, — сказал Премьер, — это вопрос с мэром Чернореченска. Понятно? С бабок, которые в бюджет упадут, половина будет его. А другую половину он людям отдаст, а они на эти бабки его водку в его магазинах купят!

— Вон, — сказал Извольский.

Премьер скользнул к двери кабинета.

— Да ради бога, фраерок. А Мисин мой, понял? Ты меня в дерьмо перед людьми втравил, я Мисиным с Негативом расплачиваться буду, въехал?

И вор исчез в двустворчатых дубовых дверях.

Извольский посидел немного, затем придвинул к себе белый советского вида телефон, особняком стоявший на столе. Как и у большинства директоров крупных предприятий, у Извольского был свой московский номер, по которому он мог позвонить в столицу, минуя межгород. Эта мелкая радость экономила комбинату около семи миллионов рублей в год.

Прямой номер, который набрал Вячеслав Аркадьевич, принадлежал бывшему сокурскнику Извольского, ныне — замминистра финансов. Они были почти друзьями — настолько, насколько позволительно дружить двум одиноким волкам, подхваченным горным селем, именуемым постсоветской экономикой.

— Привет, Кирилл, — сказал Извольский, — как жизнь?

— Собачья жизнь, — донеслось по линии.

Связь была старая и странная — каждое слово Извольского словно рождало эхо, которое носилось по проводам от Москвы туда и обратно. Подслушать линию могли все, кому не лень. Правда, все, кому не лень, давно уже ничего не слушали. Они просто покупали сооветствующие записи у ФСБ, поскольку ФСБ, в целях обеспечения национальной безопасности, обязала все телекоммуникационные компании установить при АТС оборудование, позволяющее органам снимать с проводов любую информацию, буде они этого пожелают. Трудно сказать, насколько это решение способствовало национальной безопасности, но что для всех заинтересованных лиц оно значительно удешевило расходы на прослушку, в этом сомнений не было. Какой дурак, спрашивается, будет тратить бешеные бабки на противозаконное оборудование, если можно просто купить соотвествующего майора или капитана, причем и те и другие, в отличие от оборудования, продавались по демпинговым ценам?

— Слушай, Киря, — спросил Извольский, — государство собирается нашим шахтерам платить?

— А при чем тут государство? — холодно сказал замминистра. — Все свои долги перед шахтерами государство закрыло. Это единственная отрасль, которая дотируется из бюджета. И это единственная бюджетная статья, которая выполнена не на семьдесят процентов, как полагается по секвестру, а на сто.

— Не надо мне врать, а? — сказал Извольский, — половина долгов шахтерам — это долги энергетиков, а половина долгов энергетикам — это государство. В нашей области военные задолжали за свет четыреста миллионов. Еще двести миллионов задолжало МВД. А долг по зарплате — пятьсот миллионов рублей. Если вы перечислите эти деньги военным, а военные перечислят их прямо энергетикам, а энергетики — прямо шахтерам, то шахтеры уйдут с рельс.

— Ну что ты как в детском саду, Слава! Ваши энергетики в бюджет должны три миллиарда! Если военные перечислят деньги энергетикам, то эти деньги будут списаны в налоги!