Юлия Латынина - Там, где меняют законы

— Ну давайте второе, — сказал Денис.

— Не забудьте пр-ро десер-рт! — гордо сказал попугай.

— А почему борща нет? Съели?

— Да и не готовили, — с грустью сказала девушка.

— А что так?

— А кто есть-то будет? Шахтеры на рельсах сидят, зубы на полке держат. Вот как придут из Москвы деньги, сварим борщ.

— А у вас разве шахтеры обедают? — спросил Денис.

— Нет, челноки. А на что ларечник будет есть, если шахтер у него ничего не купил? А шахтеры сейчас все на Калиновской покупают. В счет долга по заработной плате.

— Это где в два раза дороже продают?

— Да кабы только дороже! — сказала девушка. — Им муку завезла, так мало того, что мука по четыре рубля, а на рынке по два — так еще и с жучками вся.

— А где мне Кирохину найти? — спросил Денис.

— А на что вам?

Денис, вместо ответа, взмахнул служебными корочками, предусмотрительно их не раскрывая. Ему как-то не очень хотелось, чтобы владелица вагончика увидела в удостоверении фамилию «Черяга».

— Да уехала она, четыре месяца как уехала. Вон ее ларек стоял, второй справа…

Девушка задумалась, а потом добавила:

— А может, и не уехала. Может, убили. Тут банковские эти ребятки ходили и хвастали, что вот мол Кирохина пропала и с вами то же будет. Только я все-таки думаю, что она уехала. Если б убили — труп бы оставили. Для образования общественности. Как ворону.

— Какую ворону? — не понял Черяга.

— Ну знаете, раньше если вороны клевали урожай, — крестьянин парочку убивал и обязательно в назидание другим оставлял.

— А что с ней все-таки произошло? — спросил Черяга.

— Да что? Проторговалась! Купила в Греции шуб, а тут бац — людям зарплаты не платят. Ну, они и перестали покупать. А шубы-то — не чулки, не во всякую погоду оденешь. Как зарплату выплатили, люди побежали на рынок, а на дворе уже апрель. Никому шубы не нужны. А тем временем кредит в банк надо возвращать. Она побежала по рынку, кто, мол, может денег в долг одолжить? А кто ж одолжит — весь рынок на мели сидит?

— Значит, она брала все-таки деньги у банка в кредит? Двадцать тысяч долларов? — уточнил Черяга.

— Какое двадцать! Десять тысяч, на месяц и по тридцать процентов! Весь рынок так берет.

— Не дорого?

— Зато «крыше» платить не надо. Это у нас все знают. Если сам торгуешь, придут ребята Негатива и задницу оторвут, а если деньги берешь в «Чернореченсксоцбанке», то эти тридцать процентов все налоги включают, и черные и белые: ни бандит к тебе не подойдет, ни санинспектор.

— Так чего же она жаловаться сунулась?

— Так она и не сунулась бы, если бы эти оглоеды девочку не увезли! Девочку вернули, она тут еще денька три продрожала и свалила в неизвестном направлении.

— А почему же банк не взял ответственность за себя? Так мол и так, ребята превысили полномочия, но дама задолжала нам двадцать тонн, вот и документ соответствующий.

— А кто их знает. Может, кто-то там ребят решил подсидеть. А я так думаю, что им очень эти кредитные договоры светить не хотелось. Пошли бы вопросики, отчего человек под такие обалденные проценты денежку брал.

Черяга доел сардельку, оказавшуюся вполне съедобной, и выпил большой стакан нежно-сиреневого компота.

— А скажите, — спросил он, — у вас при прежнем мэре был налог в фонд малого предпринимательства. Он сохранился?

— Конечно. Это кто же налог-то уже введенный отменит?

— Спасибо за информацию, — сказал Черяга.

— Пр-росим заходить. Будем р-рады, — прокричал ему в спину попугай.

Тридцатичетырехлетний Геннадий Извольский, баловень судьбы и князь над пятым по величине в мире металлургическим комбинатом, разговаривал по телефону с председателем правления крупного российского банка.

Отношения Извольского с банком никак нельзя было назвать приязненными. Банк владел небольшим (меньше пяти процентов) пакетом акций АМК, приобретенным при прежнем директоре, и, разумеется, хотел купить побольше.

Желание банка было настолько горячим, что он даже готов был ради этого достать деньги для строительства прокатного стана, о котором уже упоминалось. Разумеется, речь шла не о том, чтобы дать заводу кредит, поскольку любой российский банк, инвестирующий деньги в производство, рискует удостоится самых недоуменных взглядов и вообще выглядит неприлично, как человек, пожаловавший на званый вечер в плавках. К тому же, если российский банк будет давать деньги предприятиям, ему не хватит денег на взятки.