Юлия Латынина - Там, где меняют законы

Рындя был усталый и помятый, словно после бессонной ночи, и Семин заметил у него под ногтями красные незамытые ободки, о происхождении которых спрашивать не стал.

— Ну что? — спросил Семин.

— Он продал твоей Елене кассету. На кассете ты даешь мне указания насчет «Десницы».

Подумал и, поколебавшись, вынул белый мятый пакет.

— Деньги за товар. Пятьдесят тысяч. Кстате, если тебя интересует, Елена вчера просила деньги в долг у одного из коммерсантов Малюты. Коммерсант стукнул мне. То есть, считай, пленка у Малюты.

Семин побледнел.

— Но погоди. Если она просила деньги в долг, то значит, она покупала пленку за свои деньги. Почему она должна отдать ее Малюте?

— Не валяй дурака, Витя, — не выдержал Рындя. — Ты плюнул этой бабе в душу. Ты променял ее на нефтяную компанию. Она должна тебя ненавидеть. Она спит и смотрит во сне, как тебя кастрируют…

Семин молчал.

— Витя, ты же не дурак. Ты посмотри на себя в зеркало и посмотри на Вырубова. Ты старше его на десять лет и шире на двадцать килограммов.

На следующий день начальник криминальной милиции Валентин Рындя отдал негласный приказ усилить слежку за организованной преступной группировкой, возглавляемой Сергеем Вырубовым по кличке Малюта. Все телефоны Малюты прослушивались; территорию возле его офиса обложили тройным кольцом. За машинами Малюты и Миши-кимоно везде следовал хвост.

Но самое поразительное, что никакого ощутимого улова эти меры не дали. Малюта никак не готовился к войне. Не созывал боевиков, не проводил длинных совещаний, и на виллу Малюты не приезжали те люди, через которых вернее всего был бы передан приказ киллеру. Малюта ездил по городу как обычно, не усиливая мер безопасности. Правда, «как обычно» означало бронированный мерседес и джип с автоматчиками. Единственное, о чем донесли осведомители Рынди, — так это о том, что Малюта заметил усилившуюся слежку и был весьма недоволен.

На всякий случай Рындя проинструктировал одну из вызванных для слежки групп, чтобы они были готовы к любым действиям. Майор, возглавлявший эту группу, очень сильно зависел от Рынди. Месяцев восемь назад он брал по приказу Рынди под крышу небольшую сеть ларьков, и так случилось, что хозяин ларьков, из которого он выбивал подпись под дарственной, помер прямо в кабинете майора. Рындя отмазал своих подчиненных и замел следы, но именно этой группе Рындя поручил поработать с Прашкевичем.

Рындя был из совсем другого поколения правоохранителей, чем Прашкевич. Бывший замначальника УВД справедливо полагал, что он тем и отличается от бандитов, что не не убивает людей. Его преемник Валентин Рындя прошел жутковатую школу причерноморских криминальных разборок знал, что такое вкус крови.

И сейчас — впервые в жизни — Рындя не понимал, что происходит.

Человек деятельный и жестокий, он не мог понять одной простой вещи: Елена была слишком нерешительным человеком. Она не отдала пленку Малюте и она не вернула ее Семину. Она положила ее в ящик стола рядом с коробочками сангины и угля для рисования, и стала думать, что делать с пленкой.

Она думала час, потом два, потом день, и оказалось, что историю с пленкой можно отодвинуть немного подальше, а вместо этого взять мольберт и начать рисовать. Начальник криминальной милиции Валентин Рындя не мог себе представить, что за пленку заплатит не Вырубов, а сама Елена. Кроме того, он не мог себе представить, что человек может заплатить за пленку пятьдесят тысяч долларов и положить эту покупку в дальний ящик стола.

Спустя несколько дней в Нарыме начался хоккейный турнир: Малюта, разумеется, открывал мероприятие, а по окончании первого матча победившую команду повезли в полном составе ужинать в клуб «Капитолий», тот самый, который еще в прошлом году отобрали у Антоновича. Малюта, разумеется, праздновал тут же, только команду посадили в общем зале, а Малюта с несколькими приближенными затворился в отдельном кабинете. Елена тоже была с ними.

Малюта мало пил и много веселился, и только один раз, после чьего-то звонка, сделался задумчив.

— Что такое? — спросила Елена.

— Да пустяки. Опять Семин с жиру бесится. Не лень ему мусорам деньги скармливать, вторую неделю они за мной таскаются…

Елена едва заметно вздрогнула.

Ужин кончился, и Елена спустилась вниз, в вестибюль, а Малюта со свитой ненадолго задержались в общем зале. Учтивый швейцар подал Елене шубку и помог ей одеться, а когда она повернулась, то увидела, что рядом с ней стоит Виктор Семин, и еще кто-то — вероятно, его охранник — контролирует выход из зала.