Юлия Латынина - Там, где меняют законы

— Три дня назад, — сказал Влад, — ты купил сотовый. Влад назвал номер сотового.

— Э…э… — сказал Ляшко. — Я не покупал три дня назад сотовый. Но я пять дней назад потерял паспорт.

В восемь ноль три машина Ани остановилась у кафе «Париж».

— Моя встреча продлится час, — сказала Аня, кивая своим собровцам. — Если хотите, можете отъехать.

— Мы останемся в машине, — сказал один из собровцев.

Аня милостиво кивнула головой и прошла в зал. Как только к ней подошел официант, она протянула ему сто долларов и номерок от пальто и попросила показать ей черный ход.

— Еще что-нибудь? — спросил официант, когда они вышли во двор.

В руку официанта опустился серенький «Бенефон». Телефон был выключен, но батарейка работала.

— Подержите его до моего возвращения, — сказала Аня.

Сотовый телефон Стаса зазвонил в восемь часов пять минут. На проводе был один из высокопоставленных сотрудников ФАПСИ.

— Станислав Андреевич, мы поставили на прослушку номер, о котором вы просили.

— Когда?

— Пять минут назад.

— Звонки были?

— При нас — нет. Но в восемь без двадцати по этому номеру звонили.

Стас выбежал в зал.

— Анна Семеновна уехала двадцать минут назад, — сказал ему один из гостей.

— Машину! — приказал Стас.

В баре «Джон Керк» были деревянные дубовые столы, и официантки в клетчатых коротеньких юбках разносили желтое с пеной пиво. Аня села за стол. Время текло еле-еле, как мед из банки.

— Вы Аня?

Голос был женский.

Аня обернулась. Перед ней стояла официантка в клетчатой юбке.

— Да.

— Это вам записка.

Аня развернула клочок бумаги и прочитала:

«Выйди из бара. Перейди улицу и пройди сто метров до магазина сантехники».

Аня сунула бумажку в карман и пошла к выходу.

На улице валил белый крупный снег.

Магазин сантехники сиял белым и оранжевым огнем.

Аня остановилась посереди улицы. Она была очень хорошей мишенью.

Стас и Влад вбежали в кафе «Париж». Охранявшие Стаса собровцы блокировали парадное и черный вход.

— Быстро! Где девушка?! Вся в трауре, пришла только что?! — заорал Стас, хватая за грудки первого попавшегося официанта.

— Девушка? Ее здесь нет…

— Врешь! Она здесь!

— Она… она ушла…

Стас встряхнул официанта, так, что у того из кармана вылетел серый сотовый «Бенефон». Стас подхватил телефон и шваркнул им о стену.

— Куда?

— Я… я не знаю…

Стас повернулся к своим людям.

— Быстро, — сказал Стас, — обыщите соседние кафе. Особенно недорогие. Есть шанс, что она неподалеку.

Аня все еще стояла на углу. Телефон больше не звонил. Снег падал все чаще и чаще.

Около нее затормозила белая «девятка». Переднее стекло сползло вниз.

— Быстро в машину! — сказал знакомый по телефону голос. — На заднее сиденье.

Официантка в баре «Джон Керк» не знала содержания записки. Но она была уверена: да, записку передал молодой человек лет двадцати пяти в сдвинутой к глазам белой вязаной шапочке. Да, девушка ушла сразу, как только ее получила.

— Он должен был наблюдать за кафе, — сказал Стас, — только так он мог быть уверен, что за ней никто не следит.

Стас шагнул наружу. В лицо ему била метель. Москва погружалась в ноябрьскую ночь: тьма пополам со снегом. По ту сторону бара начиналась стена болгарского посольства. Прямо в лицо Стасу смотрела камера наблюдения.

Они ехали по Ленинскому проспекту. Машины, как лемминги, шли к спальным районам, поблескивая красными маячками габаритов. На водителе была бесформенная куртка и шапочка, надвинутая по самые уши.

— Бабки принесла?

Аня вместо ответа протянула ему четыре пачки долларов, завернутых в старую газету.

— Хорошо. Теперь слушай. В службе безопасности «Авиаруси» есть двое. Игорь Корягин и Петр Смуля. Игорь за тобой следил. У «Террасы». Когда-то они охраняли твоего отца. На самом деле и Корягин и Смуля — бандиты. Оба — в бригаде Влада. У Корягина погоняло Коряга, у Смули — Баклажан. Игорь бывший спортсмен, боксер, а Баклажан раньше служил по контракту в Чечне. Вместе со мной. Но он херовый был солдат. Никакой. Влад приказал ему убрать твоего отца, они походили и решили, что тут нужна взрывчатка. Они хорошо знали дачу твоего отца, они там много раз были. Поэтому насчет «монки» они консультировались у меня. Когда я узнал, кого убили, я им сказал: «Это вы сделали?» Они сказали: «Нам надо убить и девчонку». Я подумал, что не буду это делать.