Джонатан Рабан - Как птички-свиристели

— Нет, замечательно — там не т , а ч.

С тем же недоверчивым видом Чик убрал свой словарик в карман.

Том вытащил кошелек.

— Сколько я вам должен?

Чик успокоительно махнул рукой.

— Нисколько. Ни-си-колько!

— Нет, нет, получается нечестно…

На пальцах Том показал двадцать. Может, предложить две двадцатки?

— Ни-си-колько! — В голосе Чика прозвучала обида, которой Том уже начинал побаиваться. — Чинить только ради дружба.

— О, вы очень… так любезны, Чик.

Непримиримый подрядчик все хмурился с оскорбленным видом.

— Теперь я назначать расценка за крыша, — заявил он и прошествовал к грузовику. Торжественно извлек лестницу из кузова, нарочно грохоча газовыми баллончиками.

В кабинете наверху Том делал вид, что работает. Набрал на клавиатуре «Подобно ковбоям и отцам-пилигримам, чужестранцы» и тут же удалил с экрана, прислушиваясь к шарканью шагов своего чужестранца по настилу крыши. Тот разговаривал сам с собой, и речь его звучала мягко, печально и мелодично, а порой прерывалась удивленными восклицаниями. Раздался оглушительный треск, и нечто — явно не птица — пролетело мимо окна и упало во двор. Том, встревожившись, вышел узнать, в чем дело.

Подняв голову, увидел на коньке крыши Чика, державшего на коленке блокнот и сосредоточенно что-то строчившего.

— Все в порядке там, наверху? — прокричал Том.

Подрядчик имел отрешенный вид поэта, служителя могущественной музы. Несколько секунд он продолжал писать, потом окинул Тома долгим молчаливым взглядом. Хотя их разделяло никак не меньше пятидесяти футов, Том мог бы поклясться: в узких темных глазах азиата читались жалость и презрение.

Через полчаса Чик, игнорируя звонок, барабанил в дверь. Войдя в дом, положил руку — Тому показалось, слишком фамильярно, — на седло велосипеда и по-хозяйски его погладил. Однако быстро перешел к делу.

— Под крышей дерево — весь дерьмо. Менять надо.

Это как раз то, чего боялся Том и о чем твердила Бет. В городе с подобной влажностью многочисленные деревянные постройки не прочнее замков из песка. Дома смывает оползнями; бревна пропитываются водой и гниют, становясь сплошной мокрой массой, отчего медленно оседают фундаменты. О жилище требовалось заботиться с терпением матери, ухаживающей за неизлечимо больным ребенком. Именно поэтому коллеги Тома с кафедры английского языка проводили уйму времени в рабочих фартуках за ремонтом и реконструкцией, детально обрисовывая друг другу, что им удалось найти на складе стройматериалов в Ороре. Многие годы Том не желал признать очевидное, теперь настало возмездие.

— Большой проблема, — в голосе подрядчика послышалась раздражающая нотка удовлетворения. Он протянул Тому вырванный из блокнота и сложенный вдвое листок бумаги. — Я считать расценка.

Том с трудом осмелился развернуть листок. Дом пора сносить. Но сам участок по крайней мере наверняка сколько-нибудь стоит.

С застывшим от мрачного предчувствия лицом прочел написанное Чиком:

КРЫША

4150 ДОЛЛ.

РАБОТА И МАТЕРИЯЛ ВКЛЮЧЕНО

НАЛИЧНЫЕ

Сумма пустяковая в сравнении с тем, что запросил бы настоящий подрядчик, даже Том это знал.

— А крыльцо? — услышал он собственный молящий шепот.

— Я заключаю с вами сделку, мистер, — ответил Чик бегло, с американским прононсом, будто до сего момента нарочно ломал язык. — Крыльцо плюс крыша — пять штук баксов ровно.

В Клондайк-билдинг, у себя на рабочем компьютере Бет открыла папку «Черновики» и в шестой раз за два дня перечитала письмо, которое писала Тому. Не пойдет. В теперешнем варианте оно звучит более замысловато, чем следует; Том наверняка воспримет его неправильно и тут же сделает глупые выводы. Нужно сказать все необходимое четко, ясно, не уклоняясь в сторону, так, чтобы исключить вероятность сомнений, возражений или, еще хуже, насмешек. В течение последних недель Бет дала себе лишь одно обещание: никогда больше она не воспримет уничтожающий, плоский цинизм бывшего мужа, не увидит презрительно скривленные венгерские губы и высокомерно заломленную черную бровь с седыми волосками. Не услышит его сдавленного смешка. Она не позволит себя донимать, хватит уже.

Бет злило, что Тому до сих пор удается вызывать в ней чувство настороженности. Почему, черт побери, она должна быть дипломатичной? С растущим негодованием Бет пробежала глазами черновик письма:

Привет, Том!

Психолог (читай лучше «доктор») рекомендовала Финну низкокалорийную диету, это значит: курицу, рыбу, рис, пасту, бананы, яблоки и зеленые овощи. Нельзя: шоколад и любую пищу с искусственными красителями вроде пирожных, леденцов, цветных кукурузных хлопьев (утреннее меню надо пересмотреть), также не пользоваться полосатой зубной пастой. Еще не есть абрикосов, ягод, помидоров, молока, пшеницы, злаков вообще и яиц (он их все равно не очень-то любит).