Антон Понизовский - Обращение в слух (журнальный вариант)

Олигарх содержал ряд спортивных команд в разных странах — и в частности, национальную сборную РФ по беговым лыжам. По счастливому совпадению, сегодня в Монтре заканчивались сборы («Qu’est-ce que c’est que des [11] Что такое (фр. книжн.) cборы?» — «А я сама не знаю! — заразительно рассмеялась Анна. — Какие-то тренировки?..») — и нынешней ночью, в одиннадцать или в начале двенадцатого, автобусы с лыжницами отправлялись в Москву.

— Представляешь спортивную сборную? Да, я тоже не представляла, мне мальчики описали: в одном автобусе лыжницы — лыжи, палки… В другом автобусе тренеры, массажисты, врачи, все такое. В третьем автобусе спонсоры. В четвертом друзья спонсоров. В пятом подруги спонсоров. В шестом подруги друзей… В общем, дивизия! Караван! Отличные комфортабельные автобусы абсолютно бесплатно…

— Бесплатно?..

— Ну я же тебе говорю-у! — Перегнувшись через подлокотник, Анна слегка шлепнула Федю по лбу. — Илья нас берет с собо-ой! Он правая рука Прозорова, за ним вообще всегда самолет присылают, но ты же знаешь: Женева закрыта, Лозанна закрыта, Цюрих, вообще все закрыто — поэтому только автобусом! Когда будут подъезжать к Берну, Илюша нам за часок-полтора подтвердит — мы подскочим в «Викторию», и — прямой наводкой в Москву! Тебе надо в Москву? М? Бесплатно? В хорошей компании? Места есть! А что? Ну подумай! Ну ладно. Тогда — коротаем последнюю ночку…

Тут до Феди дошло, что уже этой ночью они с Лелей останутся во всей гостинице — одни.

— Кста-ати! — Анна снова пришлепнула по его подлокотнику. — Ты мне хотел показать фотографии! Что-то старинное, летопись?

— Летописный фрагмент. Да, да, летопись… — Феде послышалось наверху движение. — Дайте адрес — я вам брошу le lien… ссылку, ссылку…

— Бросишь льян? — ласково улыбнулась Анна, показывая остренькие симпатичные зубки и будто не замечая Фединой торопливости и раздражения. — А я думала, ты-ы мне прочтешь… как-никак, наша последняя ночка…

— Нет, сейчас не могу.

— Ты уходишь?

— Не ухожу.

— Очень занят?

— Да! Нет…

В этот момент зазвенели ступени: по лестнице стали спускаться серые угги.

— Тогда почему же не можешь?.. — улыбнулась Анна еще умильнее, и Федя наконец догадался, что она прекрасно все понимает. — Ах, жалко… Ну что ж поделать, тогда запиши адресок… — Пока Леля спускалась по лестнице, Анна медленно диктовала адрес: — …джи-эм-эй-ай-эл точка си-оу-эм. Бонсуар, — она приветливо кивнула Леле, проходившей мимо по направлению к кулеру.

— А вам, юноша, — вполголоса, не снимая улыбки, обратилась Анна к Федору, — будет наука на будущее… Жекам нельзя давать обещания — ни-ког-да, никаких обещаний… — («Когда же, — подумал Федя с тоской, — вы наконец уберетесь отсюда!») — но если пообещал — то изволь выполнять. А то крупно можете по-жа-ле-еть…

В это время Леля вернулась к камину с пластиковым стаканом воды.

— Водичка! — воскликнула Анна. — Отличная мысль. Федечка? принеси мне водички.

Федор взялся за подлокотники, но не для того чтобы встать, а как будто наоборот: как если бы посторонняя сила тащила его из кресла, а он захотел удержаться… но тут же подумал, что если сейчас он откажется выполнить невинную просьбу, это будет выглядеть перед Лелей каким-то глупым и вызывающим хамством и вызовет еще худшие подозрения… и в нерешительности поднялся. Глупо, глупо! как глупо все!..

— Хочешь? — Он чуть было не бросился к Леле, — Я тебе тоже… могу еще принести?..

— У меня есть, — пожала плечами Леля.

— Да, Федечка! Только возьми стеклянный бокальчик. Пожа-а-алуйста!..

«Ну нет!.. — задыхаясь от ярости, подумал Федя. — Нет! Вот уж — нет!.. Не получишь… Что, без конца думаешь издеваться?..»

Оторвав от перевернутой пирамидки мягкий, мнущийся пластиковый стакан (и чувствуя, что расчленяет что-то суставчатое, почти живое), Федор набрал — чуть больше чем наполовину — холодной воды и, вернувшись, шмякнул этот стаканчик так, что несколько капель вылетели на стол.

Анна едва взглянула в Федину сторону: она успела придвинуться к Леле и что-то показывала ей в айфоне, весело щебеча. Не прерываясь и даже почти не глядя, она промокнула мокрое на столе бумажным платком.

— Я просила стеклянный, — сказала она брезгливо. — Ты не расслышал.

«Ты не расслышал» было произнесено без знака вопроса — как констатация: мол, «какой ты тупой и неловкий». Даже не пригубив из стакана, Анна обратилась к Леле — судя по всему, в завершение разговора:

— …и даже не думай! Вообще не проблема. Ну что? Пойдем перекурить это дело? —