Павел Шмелев - Истории Дальнего Леса

— Для сытного. Разве не слышал, маленький, что завтрак должен быть сытным. Повезло тебе сегодня. Определенно повезло.

И пока Василий разводил лапками в стороны, удивляясь новому нагловатому пришельцу, и соображал, как это может быть все равно: Василий или Федот и как это он мог оказаться несытным завтраком, слоненок уверенно топал в глубь леса.

Все ему было легко и просто: это свойство всех розовых слонов. Поэтому и удается им летать, как птицам. Не заморачиваются они совсем, не бросают второй взгляд на то, что им нравится с первого. Ни с кем и ни с чем не спорят, просто самонадеянно знают, что всегда правы. Сохраняют они в себе это чувство удивительной легкости бытия, вот и летают по свету, из сказки в сказку.

Василий постоял еще на тропинке, рассуждая сам с собою о размерах и ценности маленьких сокровищ, одним из которых он себя считал. И сразу после мыслей этих захотелось ему вернуться назад, домой. Пришло к нему желание новую инсталляцию творить. Слоненок ему совсем не понравился.

А слоненок так размечтался о чем-то своем, что случайно наступил на какую-то сухую ветку. И в ту же секунду услышал шипение змеи и какие-то странные звуки пролетающей мимо птицы. Он почувствовал движение воздуха от ее полета, но никого не увидел.

Внезапно на мгновение всё потемнело. А когда свет вернулся, то оказался слоненок уже совсем в другой сказке. Прямо перед ним стоял огромный мышонок с длиннющими усами, которыми он постоянно шевелил. Он мило улыбался огромным ртом, и его громкий голос донесся до слоненка, как ветер:

— Привет, маленький!

Слоненок оглянулся, но, кроме него, никого и не было. И тут до слоненка дошло, что мышонок обращался именно к нему.

Как часто в нашей несказочной жизни мы ощущаем себя очень большими и важными. Нам удивительно легко и просто ходить по узким дорожкам и милостиво улыбаться кажущимся нам мелким и не столь значительным особам. Но стоит только повернуться колесу фортуны, и мы сами нежданно-негаданно превращаемся в таких маленьких и смешных карапузов…

Только не поймите меня уж слишком буквально. Сказочники — это ведь такие странные и непонятные люди, которые в наше время глобальных катаклизмов, технического и прочего прогресса, несомненно ускоряющего нашу жизнь, неспешно пишут себе про невиданных зверей или выдуманных человечков. Но ведь какое дело: получается, что все, даже самые невероятные и странные сказки, если подумать, всегда написаны про нас с вами. И, конечно, еще раз приходится признать, что все в этом мире относительно…

Однажды случилось странное природное сумасбродство — мне наконец удалось заблудиться в Архипелаге Сказок. Было это туманным вечером неспешно наступающей ленивой осени, на самом исходе сезона дождей. Наверное, на перепутье дорог я повернул не в ту сторону и забрел в Королевство Роз, где еще никогда до этого не бывал. Говорили, что там самые прекрасные цветы в мире, только вот какая незадача: нескончаемый дождь лил как из ведра, и в тумане я не видел в этом королевстве никаких прекрасных цветов и особых красот. Да и устал я от невероятных красот и чудес. Хотелось просто немного отдохнуть.

Остановившись в первом попавшемся трактире, я заказал комнату, нехитрый ужин и более-менее приличный сон. В этом королевстве, как и в стародавние времена, сны по-прежнему продавали в тавернах. Были они в разноцветных продолговатых таблетках.

Я уединился со своими дневниками и даже и не обратил особого внимания на то, что вместе с ужином мне принесли какую-то желтую таблетку. Она так и осталась лежать на столе. А я, едва начал разбирать свои недавние записи, как вскоре провалился в царство сна.

И пришел ко мне в ту ночь странный сон. Был он вроде бы и местный, но уж очень элегантный. По правде говоря, не ожидал я в это сумрачное время никакого изящества.

…Попал я в далекую страну, которой, к моему несказанному удивлению, правил сенат. А король тоже был как бы при нем. Вроде бы и царствовал, но особо не повелевал. По натуре он был художник, рисовал морские пейзажи, смотрел на звезды в телескоп, установленный на самом верху башни королевского дворца, и никогда не лез в хозяйственные дела. Ох, как я его понимаю…