Арто Паасилинна - Воющий мельник

— Ну весной я не так часто выл-то, — оправдывался Хуттунен. — Всего-то пару раз по-настоящему…

— Ты оскорбляешь людей, паясничаешь, издеваешься. Вот и учитель Коровинен жаловался. Ладно бы ты только зверей изображал, так ты еще и динамит в воду швыряешь.

— Да это же шутка была!

Гнусинен распалился, с пеной у рта он набросился на мельника:

— Шутка! А сколько ночей я из-за тебя просидел без сна, слушал, как ты подвываешь у себя на мельнице, вот так, узнаешь?

Подняв руку и повернув лицо к небу, Гнусинен завыл. От его пронзительного крика даже конь встрепенулся.

— Вот так ты всю округу на уши ставишь. Совсем с ума сошел! А эта твоя «пантомима»? То ты медведь, то ты лось, то какая-нибудь чертова змея, то журавль… Посмотри ты хорошенько, подумай, по-людски это?

Гнусинен заходил по двору, переваливаясь, словно медведь, рычал и махал руками, вставал на четвереньки, ревел, так что его конь от испуга стал рвать удила.

— Это был медведь, узнал? А вот это кто, угадай! Сколько раз ты его показывал!

Гнусинен поскакал вокруг котла с краской, фыркал и бил копытом, точно олень, тряс головой, рыл землю, нагибался, делая вид, что ест ягель. Потом из оленя он превратился в лемминга: поджал губы, встал на задние лапки, злобно фыркая в сторону Хуттунена, забился под телегу.

Хуттунен наконец не выдержал:

— Хватит, идиот! Тоже мне мужик, не можешь как следует зверя изобразить! Если я медведя и показывал, то не так бездарно и неуклюже.

Гнусинен перевел дух и заставил себя успокоиться.

— Я это к тому, что если ты не бросишь свои глупости, комитет свяжет тебя и отправит в психушку в Оулу. С доктором Эрвиненом я уже говорил. Он сказал, что у тебя не все дома. Что ты маниакально-депрессивный сумасшедший. Ворвался ночью и лишил жену Сипонена слуха. Припоминаешь? В магазине украл весы и бросил в колодец. Терволе теперь приходится крупу на глаз вешать, сколько скандалов из-за этого.

Хуттунен разозлился. Кто дал Гнусинену право приходить сюда, на мельницу, жаловаться и угрожать? Фермер чуть было не схлопотал по толстой морде, но мельник вовремя вспомнил предупреждение Розы Яблонен.

— Забирай свою муку, зерно и проваливай! Не буду тебе ничего молоть. И чертову клячу свою убирай с моего двора или будешь ее из реки вылавливать!

— Смелешь то, что я тебе прикажу, — ответил Гнусинен с ледяным спокойствием. — Есть еще в мире закон, ты у меня узнаешь. Может, у себя на юге тебе такое сходило с рук, но у нас не пройдет. Я тебя предупредил, повторять не буду.

Хуттунен бросился, остановил мельницу. Смолотую муку развеял по полу. Затем взвалил на спину тяжеленный мешок с зерном, выбежал на мост, снял с пояса нож и вспорол его. Зерно посыпалось в реку, а за ним полетел и мешок. Такая же участь постигла остальные мешки.

Гнусинен испугался, отвязал своего мерина и помчался к трассе, откуда закричал мельнику:

— Это была твоя последняя шутка, Гунни! Ты испортил пять мешков отборной пшеницы, я этого так не оставлю!

По реке плыли мешки. Хуттунен пренебрежительно плюнул в их сторону. Мельница безмолвно глядела на все это действо, во дворе дымилась охра. Хуттунен зачерпнул ковшом темно-красную краску и побежал за Гнусиненом. Тот стегал коня изо всех сил, конь встал на дыбы и поскакал галопом, колеса телеги так и взвизгнули.

Грозные крики Гнусинена эхом разносились под топот копыт:

— Найдется и на дурака управа! Вязать подлеца!

Течение унесло зерно. Усталый, Хуттунен вернулся на мельницу. Сгреб рассыпанную на полу муку пером глухаря и выбросил из окна в реку.

Полицейский Портимо, старый служака и старший деревенский констебль, благодушно крутил педали видавшего виды велосипеда, направляясь на мельницу в Суукоски.

Подъехав к мельнице, Портимо заметил, что Хуттунен начал малярные работы. Одна стена была уже выкрашена. У другой на стремянке стоял сам мельник и красил серые стены красной краской.

Гунни дома, значит, не зря приехал, лениво думал Портимо.

Он прислонил велосипед к южной стене мельницы, к той, что еще не была покрашена.

— Ты, вижу, начал обживаться, — крикнул он Хуттунену, который спускался с лестницы, держа банку с краской.

Достали папиросы. Хуттунен дал полицейскому прикурить. Чертов Гнусинен наверняка уже нажаловался, что он выкинул зерно в реку.

Сделав несколько затяжек, мельник спросил:

— По делу или просто в гости?

— Я бедный полицейский, зерна у меня нет. Вот по делу Гнусинена приехал.