Ким Эдвардс - Дочь хранителя тайны

В свои сорок четыре года высокая, гибкая Бри была очень красива; бирюзовые серьги эффектно оттеняли оливковую кожу и светлые волосы. Во время облучения она очень коротко их остригла, заявив, что больше ни секунды своей жизни не потратит на столь глупую вещь, как мода. Она оказалась счастливицей и знала об этом: опухоль захватили на ранней стадии, и вот уже пять лет рака у Бри не находили. Однако страшный опыт болезни изменил ее полностью, в мелочах и главном. Она еще больше смеялась, меньше работала, по выходным добровольно участвовала в строительстве домов для неимущих и на одном из объектов в Кентукки познакомилась с добрым и жизнелюбивым, недавно овдовевшим священником по имени Бен. Чуть погодя они снова встретились во Флориде, потом еще раз, в Мексике, и там, без лишнего шума, поженились.

– Пол обязательно придет, – ответила Бри, отрываясь от чтения. – В конце концов, это его идея.

– Да, – сказала Нора. – Но он влюблен. Остается лишь надеяться, что он не забудет.

День был сухой и жаркий. Нора закрыла глаза и мысленно вернулась в конец апреля, когда Пол неожиданно заявился к ней на работу, прилетев домой всего на несколько часов между гастролями. Высокий и все еще очень худой, он сидел на краю стола в ее кабинете, перебрасывая из ладони в ладонь пресс-папье, и рассказывал о своих планах на лето. Ему предстояло турне по Европе и целых шесть недель в Испании с обучением у местных гитаристов. Нора с Фредериком собрались во Францию, и, как только выяснилось, что в Париж они попадают в один день, Пол схватил со стола ручку и нацарапал на стенном календаре: «21 июля, 17:00. ЛУВР. Встретимся в саду, ужин за мной».

Через несколько недель он уехал в Европу и звонил время от времени из деревенских гостиниц и крошечных приморских отелей, делился новостями и впечатлениями: влюбился во флейтистку, погода великолепная, пиво в Германии роскошное. Нора слушала, стараясь не волноваться за него и не задавать слишком много вопросов. В конце концов, Пол давно уже взрослый, вымахал до шести футов, темноволосый – весь в Дэвида. Нора представляла, как ее сын гуляет босиком по пляжу, наклоняется к своей подруге, шепчет что-то ей на ухо, лаская его своим дыханием.

Она проявила столько такта, что даже не знала его маршрута, поэтому, после звонка Бри из лексингтонской больницы, представления не имела, где его искать, чтобы сообщить страшное известие: у Дэвида во время пробежки по лесу случился обширный инфаркт и он умер.

Нора открыла глаза. В предвечернем июльском зное все казалось необыкновенно ярким и одновременно подернутым дымкой; листва так и сияла на фоне лазурного неба. На родину Нора летела одна и в самолете то и дело просыпалась от кошмаров, в которых тщетно искала Пола. Бри помогала ей на похоронах и настояла на том, чтобы сопроводить ее назад, в Париж.

– Не переживай, – утешила она сейчас. – Придет твой сын, обязательно.

– Он не был на похоронах, – сказала Нора. – Я всегда буду из-за этого переживать. Они с Дэвидом так и не выяснили отношения. По-моему, Пол не сумел примириться с его уходом.

– А ты?

Нора повернула голову, остановила взгляд на Бри – ежик волос, чистая кожа, спокойные, проницательные зеленые глаза – и отвернулась.

– Вопрос в духе Бена. Похоже, ты слишком много общаешься со священниками.

Бри рассмеялась, но не дала сестре уйти от ответа.

– И все же? Я спрашиваю, не Бен.

– Не знаю, – протянула Нора.

Она вспомнила Дэвида таким, каким видела его в последний раз. Он тогда сидел на крыльце после пробежки и пил чай со льдом. Они развелись шесть лет назад, а до того были женаты восемнадцать лет. Она знала его двадцать пять лет, четверть века, больше половины своей жизни. Когда Бри сообщила о его смерти, Нора попросту не могла в это поверить. Мир без Дэвида? Немыслимо. Горе обрушилось на нее лишь после похорон.

– Я столько всего ему не сказала. Но мы хотя бы общались. Иногда он заходил ко мне – починить что-нибудь, просто поздороваться. По-моему, ему было одиноко.

– Он знал про Фредерика?

– Нет. Я пыталась ему сказать, но он не вник.

– Похоже на Дэвида, – заметила Бри. – Они с Фредериком такие разные.

– Абсолютно.

Нора словно воочию увидела Фредерика: курит в сумерках возле ее лексингтонского дома и стряхивает пепел на землю, под рододендроны. Они познакомились больше года назад в такой же засушливый день, в другом парке. С трудом полученный заказ от IBM был все-таки одним из самых выгодных, так что Нора отправилась на их ежегодный пикник, несмотря на головную боль и приближающуюся грозу. Фредерик сидел в одиночестве с довольно суровым и неприступным видом. Нора положила себе еды на тарелку и села рядом, его молчаливое соседство ее вполне устраивало. Однако он вышел из задумчивости, поздоровался – как ни странно, с приветливой улыбкой. Он был из Квебека и по-английски говорил с легким французским акцентом. Они проболтали несколько часов. Раскаты грома звучали все ближе и чаще; все, кроме них, подхватили вещи и ушли. Когда начался дождь, он пригласил ее поужинать.