Dasha - Ответственный редактор С

Когда у головастиков, у которых уже выросли задние конечности, наметились передние лапки, четверо из них один за другим умерли. Момо плакала. Мы завернули уже почти бесхвостых головастиков в марлю и закопали на заднем дворе.

— Выходит, это твои первые домашние питомцы, Момо, — проговорила мама и погладила её по голове.

— Давным-давно у тебя, Кэй, был пёсик, помнишь? Мы даже будку смастерили. Она продавалась в магазине в разобранном виде. Крышу покрасили в красный цвет, — сказала мама. Момо подняла глаза.

— А какой породы был пёс? — спросила она.

— Дворняга.

— Как его звали?

— Дзиро.

— А когда он жил у нас?

— Дзиро умер лет двадцать назад.

— Он был хорошеньким?

— Ну, да.

В стеклянной банке плавали три оставшихся в живых головастика. Их хвосты по сравнению с хвостами издохших собратьев были значительно длиннее.

— Когда хвосты отваляться, они тоже, наверняка, умрут. Наверное, им не подходит корм, — проговорила Момо и начала куда-то собираться.

— Пойду спрошу в зоомагазине на станции. Может там есть специальные аквариумы.

— Да? Мне тоже надо сходить по делам. Выйдем вместе, — засобиралась мама.

— Я не хочу заводить собачку, — промолвила Момо и потом добавила: — Страшно, ведь собачки такие хорошенькие.

— Страшно? — переспросила мама.

— Да, страшно, что она умрет.

Мама замолчала. Я тоже молчала. Момо, не поднимая глаз, застегивала пуговицы своего легкого пальто. Мы никогда специально не заводили речь об исчезновении Рэя, но в последнее время перестали избегать в разговоре этой темы. Дзиро был умной собакой. Он понимал, когда можно лаять, а когда нельзя. Его топорщащаяся шерсть была постоянно всклокоченной. Когда его гладили, он радовался, виляя хвостом.

Земля на заднем дворе, куда мы закопали головастиков, покрылась от сырости темно-зеленым налетом. От каждого движения совка она рыхло разваливалась.

Это был темно-зеленый жакет. Последнее, что купил Рэй, летний жакет.

— На работе пятницу объявили днём без галстуков. Как будто без этого мало хлопот! — ворча по дороге, Рэй отправился в универмаг. Он терпеть не мог выбирать одежду. После свадьбы он поручил эту заботу мне.

— Но должны же у тебя быть предпочтения хотя бы в галстуках? — допытывалась я, он только качал головой.

— Мне все пойдёт, лишь бы на них не было леопардов и драконов.

— Куплю жакет, пожалуй, белого цвета, — неожиданно сам решил Рэй.

— Я думаю, к твоим брюкам больше подойдут тёмные оттенки, — сказала я.

— Да, наверное, — сразу согласился со мной Рэй.

На мгновение он заколебался. Я поняла это потом. Но тогда я не обратила внимания на то, что он колеблется.

Когда мы вернулись домой, я извлекла из шкафа висящие на плечиках брюки и приложила к ним жакет.

— Я была права, хорошо, что мы купили этот цвет, — сказала я. Рэй промолчал. «Не услышал», — подумала я.

Он надел жакет лишь несколько раз. Вместо него стал опять носить пиджак.

— Хоть и объявили день без галстуков, половина всё равно ходят в костюмах. Мне больше по душе официальный стиль, — проворчал Рэй.

Рэй пропал на исходе того лета. Незадолго до его исчезновения я решила отнести его жакет в чистку, проверяя карманы, я обнаружила во внутреннем кармашке клочок бумаги. На клочке были написаны цифры, похожие на обозначение времени. 21:00. Мелкие цифры в уголке бумажки величиной с визитку. Я смяла её и выбросила. После того, как стало ясно, что Рэй исчез, жакет пролежал в химчистке ещё целый месяц. Обнаружив сложенную во много раз квитанцию в одном из отделов своего кошелька, я нехотя отправилась его забирать. Вдруг я вспомнила цифры 21:00, и моё сердце заколотилось. Ощущая бешеное биение сердца, я открыла дверь прачечной. Женщина, заведующая химчисткой, обливалась потом.

— Не переношу кондиционеров, — постоянно бормотала она извинения в преддверие лета. «Почему здесь так жарко!» — видимо, такие жалобы ей частенько приходилось выслушивать от клиентов. Но даже когда лето уходило, женщина продолжала потеть. Доносился слабый запах пота. Я закрыла жакет в стенной шкаф, даже не снимая виниловой упаковки. После этого я ни разу к нему не прикоснулась до тех пор, пока не стала готовить вещи к переезду в дом к маме.

Сейчас я размышляла, о чём думал Рэй, выводя на бумаге цифры 21:00. Но мысли мои сразу наталкивались на непреодолимую преграду. Время шло, и следов, что оставил после себя Рэй, становилось всё меньше и меньше. Жакет я несколько лет назад выбросила. Кроме него, однако, вокруг меня оставалось сколько угодно напоминаний о том, что Рэй существовал.