Каваками Хироми - Манадзуру

Летали коршуны, низко кружа над водой. Только над рифом, слабо выступающим в море, они набирали высоту. «А все-таки боль ушла», — подумалось мне. Как я жила те два года после исчезновения мужа, не помню. Вернулась жить к маме, хваталась за любую работу, это позволяло хоть как-то сводить концы с концами. Тогда я познакомилась с Сэйдзи. Мы сразу вступили в связь. Но что означает слово «связь»? Я помню, как Момо, едва появившись на свет, сосала мою грудь, тогда я чувствовала её общность со мной. Она была такой близкой. Именно в то время она казалась мне намного ближе, чем когда жила внутри меня. Я не ощущала ни любви, ни умиления, только близость. Просто близость.

Связь — это не близость. Нельзя сказать, что мы были далеки друг от друга. Но находились ли мы с Сейдзи вместе или нет — нас все равно разделяло некоторое расстояние.

Мимо промчался автобус. Смертельная усталость охватила меня. До остановки оставалось каких-то сто метров, но я не смогла заставить себя пробежать их.

Автобус уехал, не остановившись. Рядом располагалось несколько закусочных и кафе. На крышах расселись чайки. Табличка «Открыто» висела только на одних дверях. Там горел свет, среди дня он выглядел совсем уныло. Я зашла внутрь.

Заказала ланч с рубленой ставридой. Рыба была не перемолота, а нарезана крупными, величиной с фалангу большого пальца ломтями, на гарнир подали базилик и тонкие пластики имбиря. Мясо пружинило на зубах, видимо, перед приготовлением его вымачивали в соевом соусе. Вместе с рыбой принесли суп мисо, сваренный на рыбьих остатках, и большую чашку с горкой наложенного риса, я съела все без остатка.

Посетителей, кроме меня, не было. Неприветливый хозяин, записав заказ, удалился за стойку и принялся наполнять тарелки рисом и супом. Еду мне принёс он же. Прорехи на его белом мешковатом халате были тщательно заштопаны, но стоило ему наклониться, чтобы поставить поднос, как они тут же стали заметны. Из окна открывался вид на море. Коршуны все так же продолжали кружить. В небе летали и чайки. Крики птиц и шум хлопающих крыльев, только что окружавшие меня, в помещение не проникали. То, что естественные звуки вдруг разом смолкли, странным образом цепляло сознание. Возникло впечатление, будто смотришь немое кино. Однажды мы с мужем ходили в киноцентр посмотреть такие фильмы. Во время просмотра голос диктора с выражением читал субтитры, появляющиеся на экране одновременно с кадром. Из двух фильмов, которые мы смотрели, озвучивался таким образом только первый, второй же шел без голосового сопровождения.

— Так лучше, — сказала я, муж кивнул в ответ. — Согласен.

С недавних пор на какое-то время я стала забывать о муже. Хотя чувства, которые испытывала к нему когда-то, бушевали во мне с невероятной силой. А его внезапное исчезновение сделало их интенсивнее.

«Дождь», — показалось мне, но это были брызги прибоя.

Я стояла на берегу, а до воды оставалось еще метров десять. Дул сильный ветер. Я продрогла. Часто после еды руки и ноги холодеют. Мама говорит, что это из-за прилива крови к желудку.

«Момо сейчас, наверное, пойдет из школы домой», — подумала я. По пятницам у них всего один урок после обеда. Дочь походила на мужа. Годы, когда в ней проступали мои черты, и годы, когда она становилась похожей на него, чередовались. Но с того времени, как Момо перешла учиться в среднюю школу, и до сих пор её внешность определенно напоминала мужа. Четко очерченный подбородок. Широко распахнутые глаза. Смуглая кожа.

Я приближалась к краю мыса. Пришлось взобраться по крутому склону вверх. Камни кончились, их сменил редкий лесок. Тропинка, на которую я свернула, вела меня в глубину рощицы.

За мной опять кто-то следовал по пятам. На этот раз — женщина. О своих преследователях я никому не рассказывала. Мужу, конечно, тоже. Сегодня воспоминания о нём ожили, уже давно они не приходили такими яркими. Я подумала о месте, где он родился. Это был небольшой городок на побережье Внутреннего Японского моря. Местность, где он располагался, отличалась обилием холмов; множество подъемов и спусков закрывали свободный путь ветрам, поэтому там всегда стоял сильный запах морской воды.

Мать мужа умерла двумя годами раньше того, как он ушел от меня, когда Момо исполнился годик. Отец остался жить в том городке. Больше мы ни разу не встречались.

Хотел ли муж умереть? Или он хотел жить, и поэтому оставил нас? Или он думал о чём-то совсем другом, а не о том, жить ему или умереть. Деревья попадались всё реже, дорога стала шире. Я вышла на кольцевой перекресток. На остановке стоял автобус, на который я не успела сеть. Водитель куда-то ушел. Двери были открыты.