Земляк - Упражнения в третьем способе

Как только появилась возможность, еду в город. В университете узнаю - занятия раз в неделю с ноября, экзамены через полгода, в мае. Никаких разрешений им не нужно, но требуется характеристика-рекомендация. А если из МГУ - подойдет? Ну конечно! Звоню в Москву, шефуля присылает бумагу с печатью. За подписью знаменитыми зелеными чернилами незабвенного Василия Степановича Фурсова. Документы подготовлены, можно подавать. Благо дивизион на третьем сроке. Я к комбату.

- Товарищ майор! Разрешите исчезнуть на четыре часа!

- Чего это тебе так подпёрло?

- В город хочу смотаться. В университет надо поступить.

- Ну, дава-ай. Приедешь - доложишь.

Приехал, доложил.

- Прибыл, замечаний не имел.

- Поступил ?

- Так точно !

- Ну, ты и гу-усь! За три с половиной часа на всё-про-всё, да еще вместе с дорогой...

Наступил ноябрь. Вызов прислали о начале занятий, а у нас первый срок. Выезд из пределов только с разрешения комполка. Герман звонит, я рядом на параллельном. Папа на проводе .

- Виктор Алексеевич! Тут Профессору надо в город, в университете философией заниматься...

- Какой это такой философией?

- Марксистско-ленинской .

- Интересно. Почему же я про это ничего не знаю?

- А это через политорганы прошло.

Все же-таки тёртый Герман мужик. Знает, что сказать. И в должном темпе. Сходу, по военному.

- Ну , ладно . Пусть едет .

Через неделю история повторилась. Только мудрый Гоша звонил уже не командиру, а замполиту полка.

- А почему мне про это не известно?

- Это командир части разрешил. Еще на прошлой неделе.

Вот так. И начальники привыкли. Через месяц, когда и комполка и замполит как раз в четверг на «Планшет» пожаловали , я уже прямо к ним в наглую подошел.

- Товарищ полковник! Разрешите с вами в город? Мне на занятия.

И поехал с ними как миленькими.

Э-хе-хе, эти занятия... От английского пришлось сразу отказаться. Двух отлучек в неделю я бы никак не потянул. Да и четверги нелегко дались. Чтобы мое дежурство на них не попало, меняться приходилось. Чаще всего на субботу-воскресенье. И все равно, не все занятия посетить довелось. Должен сказать, философию читали хорошо. Профессор Шубняков. Уж на что я её не шибко любил, но тут нравилось. Или, может, просто от службы отдыхал в другой обстановке. Группа была без специализации. И технари, и гуманитарии в одной куче. Следователь, помню, был из прокуратуры. Экономисты. Инженеры с «Автодизеля». На семинарах разница заметна была. Одна дама, экскурсоводша по местным историческим примечательностям, потрясающую дикцию имела. Мне же, наоборот, очен-но себя контролировать приходилось. Чтобы на военно-матерном языке чего не влепить. Да уж. Реферат я на дежурствах по ночам сочинял. Из физики вообще-то, а не из Маркса. С названием учудил, до сих пор горжусь. «Аналогии и моделирование. Гносеологическое значение изоморфизма качественно разнородных структур». Кстати, вот что удивительно. Как диссертация моя полностью называлась, вспомнить не могу. Содержание помню, чуть ли не по параграфам, а название надо в автореферате смотреть. А у какой-то дребедени - запомнилось... Большая часть группы нашей до экзамена добралось и благополучно его одолела, завершив легкой пьянкой в кабаке.

Месяца три Герман «точкой» поруководил, а потом подполковника А. прислали, дядю Колю. По замене из ГДР. Из ПВО сухопутных войск в ПВО страны. Вот он я, здрас-сте.

- Это чёрт знает что, куда я попал! - заявил он день на третий, - Во всём дивизионе не могу найти еще двух офицеров, чтобы пулю расписать. Профессор ! Ты университет закончил . Почему в преферанс не играешь?

- Так получилось, товарищ подполковник! У меня проявление азарта выливается в другие формы...

Комбат сразу окрестил его «аншефом», а воины - Анискиным. У нас рабочий день (ну, анекдот!) по писаному в 18:40 заканчивался. Шеф стал на 19:00 совещание назначать. Всех офицеров и прапоров. Каждый день. Если Анискину было что сказать по делу - то минут на 15 . Если же не было, то держись! Сперва шефуля произносил речугу о том, какие благородные и порядочные люди военные и какое барахло все остальные. Особенно впечатлял меня его тезис о презумпции звания.

- Если рядовой говорит мне одно, - излагал дядя Коля, - а сержант говорит другое, то я верю сержанту. Потому, что он старше по званию.

Затем, по которому уже разу, шеф начинал вспоминать персональные грехи присутствующих. Словом, с этих совещаний на ужин, начинавшийся в 19:50 (я с солдатами питался) я редко успевал. Кухня мне потом отдельно разогревала.