Игорь Бурлаков - Столичный миф

Оттого Георгий разлюбил подарки. Штамп «Годен», клеймо изгоя или оттиск профиля с залысиной — профессия на нас всех накладывает отпечаток.

Но он сидел и печалился вместе с племянником, до тех пор пока не заметил, что тоска серым флером совсем укутала мир, четырехугольная бутылка «Столичной» опустела наполовину, а Леха вконец окосел. Это хорошо: завтра грусть выйдет вместе с похмельем.

— Э, брат, да ты, я вижу, притомился… — и повел Леху вниз.

Скользя меж тем, острых и скользких, пьяных и застольных, общество, нимало не озаботясь исчезновением Лехи, плавно переходило к фазе расползания по домам.

И, оказавшись с дядей Георгием перед входом в клуб, Леха увидел прикуривающего у охранника Антона. Рядом стоял Андрей, Лехин дачный сосед.

Поздоровавшись, порадовавшись, что не перепутали его отчество, дядя Георгий оценил их состояние как достаточное; подошел к длинной машине, открыл переднюю дверь и дал команду своему водиле развезти их по домам. Нагнулся через сиденье, снял трубку. Повернулся к капоту спиной.

— Да, через полчаса буду. Да чего его звать, он тут по делу отошел. — Леха обнимался с чьей-то женой. — Лех, Лех, Людмила тебя с днем рожденья поздравляет. Да, да, скоро буду… Да.

Дождавшись, пока Антон с Андреем загрузят Леху в машину, Георгий Алексеевич перепрыгнул лужу и отправился домой пешком. Идти ему было двадцать минут, и эту прогулку он честно заслужил.

Много месяцев подряд он видел только черный асфальт. Вечно в Москве зимой под ногами что-то хлюпает. Лед и сугробы — не разгуляешься. А весной пустота сухих улиц радует глаз. И в октябре есть погожие дни, когда вслед листопаду вдруг выходит солнце и ветки застывают напоказ — как хрупкие мулатки, что дают в «Ландыше» стриптиз по ночам. Но нас не обманешь: годичный путь солнца, эклиптика, весной тени кладет не там, где в октябре. «Пятьдесят лет» — лет, не зим, писал в посольских анкетах дядя Георгий. Май полон миллионом надежд на самое теплое лето. Лето с миром и зеленой листвой.

Десять минут потребовалось, чтобы Леха с удивлением увидел свой дом на другой стороне переулка. Помотал головой: однако… Первым вылез Антон. С трудом вытащил наружу Леху. Потом выбрался Андрей. Придерживая Леху с обеих сторон, подтащили его к подъезду. Андрей подумал, потом на крошечной панельке слева медленно набрал «СП-132». Замок послушно щелкнул, но упругий досылатель не пожелал им показать всю ширь своей натуры. Опять его, беднягу, заклинило. Боком, им пришлось протискиваться боком. Вторая дверь — заперто.

— 532. — Ожил Леха. — Да я здесь сам доберусь.

Лестница, поворот, вдохнули, выдохнули, еще пролет — ох и высокие же этажи строили раньше, в хрущобе это был бы уже третий. А то и четвертый.

Сперва они хотели бросить Леху у двери. Но Антон вспомнил, как вот его так же как-то притащили домой, а он потом полчаса пытался вставить в замочную скважину ключи от машины.

— Давай ключ. — Прислоненный спиной к двери Леха, глубокомысленно посерьезнев, принялся обшаривать карманы.

В квартире Леха расслабился. Он еще стоял вначале, потом рухнул на пуфик. Пол дрогнул. Антон ждал, что в стороны брызнет щепа — но, наверное, внутри пуфик был железный.

Утерли пот. Тяжел стал Леха за этот год. Впрочем, Антон не смог вспомнить, когда он вот так его тащил бы домой — обычно это Леха развозит друзей по домам. Надо водички попить — сушняк душит.

Почувствовав за спиной движенье, Антон обернулся: вроде пусто в кухне. Или это почудился — шелест халатика? Подошел, остановился на пороге. Включил пока не очень-то нужный свет, внимательно все осмотрел: высокий холодильник в углу, черно-белая шахматная клетка шкафчиков на стене, блестящий никелированный тостер на столе в центре. Точно, почудилось. Никого тут нет. Повернулся к сопевшему над ухом Андрею:

— Ты чего-нибудь слышал?

— Нет.

Рядом отчетливо раздался шлепок по стене. Прежде чем Антон успел обернуться, над ухом истерично рассмеялась женщина.

На улице их нагнал пушечный выстрел захлопнувшейся двери. Уже сидя в машине, Антон обнаружил в побелевших пальцах правой руки дверную ручку. Вот что треснуло — а он-то думал, ребра.

Но с приборного щитка усмехнулся шестью круглыми лицами двадцатый век. Куда там Янусу с его двумя. Антон успокоился: чего с перепоя не почудится.

А Леха нашел в себе силы дойти до постели. Он куда-то плыл, но это головокруженье было слабым, ненавязчивым, от него почти не мутило. Одна мысль промелькнула только: как там поживает старушка Шелике? Но интуиция, редко подводившая Леху сильно, в этот раз убаюкивала: у Шелике все хорошо. Все, что Леха узнал о ней, когда звонил ей в Мюнхен по телефону, угощал ее обедом в ресторане, вел с ней переговоры в своем или ее офисе, — из всего этого он мог сделать только один вывод: с ней все нормально. Эта тетка просто так не пропадет. А что не звонит — так это, наверное, он просто забыл включить домашний телефон. Надо будет завтра заставить Ваську обзвонить все гостиницы. Куда она денется? И Леха заснул.