Фигль-Мигль - Ты так любишь эти фильмы

Полковник Щеглин — папа ненормальной девчонки, хозяйки Пекинпы, хозяин Пекинпы и этим двоим тоже хозяин. И суровый, погляжу, хозяин. Оба так и цепенеют.

— А откуда вы его знаете?

— А оттуда, что он живёт в соседнем подъезде. И его собака гуляет с нашей собакой.

Собачий аргумент милицию предсказуемо уничтожает.

— Вот вы как, — с укором говорит развязный. — Для вас же, граждане. Всё для вас. А если молотком — куда тогда побежите?

— Куда-нибудь, — говорит наш супруг. — Всего хорошего.

— Как же это мы уйдём? — недоверчиво озирается пень.

— В связи с отсутствием лица, которому можно предъявить обвинения, — любезно отвечают ему.

Пень концентрируется и смотрит очень внимательно. Почему-то милиция совсем не любит, когда с нею разговаривают её же официальным языком. Наверное, это сакральный язык. Если на него посягают посторонние, магическая сила пропадает.

И вот, надёжно заперев двери, мы прошествовали на кухню, и Принцесса поставила чайник.

— Пять часов утра! — говорит она потрясённо, глядя на кухонные часы. — Постмодернизм самого дурного пошиба.

— А ты поняла, зачем они приходили?

— Проституток каких-то искали.

— И тебя это не удивляет?

— Ты на что намекаешь?

Трудно понять, задавался наш супруг целью нас обидеть или честно искал ответ на вопрос, что привело в нашу квартиру ментов. Теперь уже бессмысленно это понимать.

— Я не намекаю, милая. Я хочу знать, почему они ломились именно к нам.

— Костя, ты что? Им же всё равно, к кому ломиться. Сюда, к соседям… Показалось с пьяных глаз, он и ломится. Или мы шпионы, специально к нам этих крохоборов засылать?

Наш супруг повёл под халатом плечами и признал, что мы нет, не шпионы. Что не делает нашу жизнь легче.

— Проститутки, возможно, действительно вбежали в подъезд, — рассуждает Принцесса. — Ограбили силы правопорядка, или отрабатывать отказались, или вообще не были проститутками, а просто спасались, как могли. В любом случае, вряд ли их ищут, чтобы снять какие-то особо важные показания. Кстати! Если бы искали из-за показаний, менты бы твоих угроз не испугались. Чего им пугаться при исполнении?

— Бандитской пули.

— Ты их Щеглиным пугал, а не бандитской пулей.

— Это детали.

Я маюсь от стола к миске. Намекаю, как могу, что, если семья — пусть и в неурочное время — пьёт чай, ещё один член должен получить собачий аналог. Бутербродик, скажем. Полкотлетки, если есть. Это у вас крекеры? Крекер тоже можно.

Принцесса обратила наконец внимание.

— Иди к папе, — говорит она ласково.

Я чуть не рухнул. В последний раз такие нежности наблюдались в прошлый Новый год, после четвёртой бутылки шампанского.

К папе так к папе. Наш супруг не был обрадован таким поворотом. Хмуро глянул, как я пристраиваюсь подле его тапочек, и уткнулся в чашку. Не то что он меня не выносит или исподтишка делает пакости, как мамин гад, но моё место в его вселенной, похоже, просто отсутствует. Крекер, однако, дал.

— А может, они наудачу ходят, — продолжает Принцесса. — У нас на кафедре был один аспирант, он всегда носил с собой презервативы. И не потому, что был какой-то ходок, напротив. По-моему, ему этими презервативами вообще ни разу не довелось воспользоваться. Он их брал ради предвкушения. Знаешь, такое сладостное чувство — даже не чувство, а вера, как вот белой ночью — будто за ближайшим углом тебя ждёт счастье. Что угодно может произойти, только поверни.

— Да, милая, — говорит наш супруг. — Хорошие ты приводишь примеры. И что с ним дальше было? Под машину попал?

— Нет, уехал в Америку. — Она смеётся. — Ты знаешь, что в любом фольклоре «уйти на запад» означает «умереть»?

— Вслед за солнцем?

— Ну да, наверное. Всё ещё сердишься?

— Да… думаю, что да. Это слово уместно.

Я зеваю и думаю, что сердиться на родную милицию — бесполезная трата сил. Как говорится, хоть кол чеши. Дождь не переплюёшь.

Когда, сломав распорядок, перебивают хребет дню, в уме и во времени всё смешивается. Едва-едва прилегли соснуть, и вот уже — погляди — сидим на толстом ковре, который появился в Лёхиной библиотеке, и мирно разбираем книги. Это тот же самый день или следующий, как рассудить? Я рассудил, что если есть ковёр, то можно и прилечь. За окошком стучит, воет, смеркается, а я только покрепче в клубок сворачиваюсь. Лёха на меня поглядел и тоже прилёг. Голову рукою подпёр.

— Третье издание, — говорит он, разглядывая титульный лист словаря. — Почему не первое?

Принцесса смотрит очень неодобрительно.