Джеймс Олдридж. - Дипломат

Кэтрин вдруг очутилась перед ним – в юбке, вязаном джемпере, туфлях на низком каблуке и коротких шерстяных носках. Никогда еще она не казалась Мак-Грегору такой юной, и, вместо того, чтобы встать, он окинул ее внимательным взглядом и глубоко вздохнул.

– Я сам не знаю, как это все произошло, Кэти. Сам не знаю, как это я так глубоко ввязался в политический спор, который должен привести к таким важным решениям, но я не жалею об этом. Мне очень неприятно то, что со мной случилось, и, наверное, жизнь уже никогда больше не покажется мне простой и ясной; и все-таки я не хотел бы вернуться к прежнему. Дипломатия, большая политика – все это не моя сфера, и, надо сказать, меня из этой сферы с позором вышвырнули. Но я не отказался от борьбы, если именно это вас интересует. Теперь я уже никогда не смогу отказаться. Мне даже кажется, что я только теперь начал жить, и я знаю, что мое время и мои труды не пропали даром. Я был неправ, когда говорил иначе. Да, я помешал Эссексу, и Совет безопасности решил не вмешиваться в иранские дела.

– Что решил Совет безопасности? – прервала она.

Он удивился: – Я думал, вы знаете.

– Нет, не знаю.

– Жалоба Ирана на русское вмешательство отклонена, – сказал он. – Решено, что никаких действий со стороны Совета безопасности не требуется, что положение в Иранском Азербайджане может быть урегулировано путем непосредственных переговоров между Ираном и Россией.

– Не это ли заставило вас передумать и вернуться?

– Нет. – Он встал и подошел к ней. – Я узнал о решении Совета безопасности только у Асквитов.

– А! – сказала она. – Вы, значит, уже побывали у Асквитов?

– Да.

Она взяла у него полотенце. – А я-то думала, что вы бродили по улицам в тумане, – сказала она, обиженная тем, что он мог пойти в другое место раньше, чем к ней.

– Нет, – простодушно ответил он. – Я пришел сюда прямо от Асквитов.

Она холодно кивнула головой. – Пойдемте вниз. – Она подождала, пока он подвинул кресло на место и загородил медным экраном огонь. – Как Джон? – спросила она, направляясь к выключателю, чтобы погасить свет.

– Джон ничего, – ответил он.

– Что он вам говорил?

– Ничего особенного.

– Возмущался, что вы так долго пропадали?

– Нет. Он знал, что я вернусь.

– Вот как? – сказала она. – Значит, он знал больше меня.

Снова Мак-Грегору пришлось следовать за ней в темноте и снова он почувствовал опасность за ее деланным безразличием и все свое внимание направил на лестницу, по которой спускался вслепую.

– Вы знали о том, что он подал в отставку? – спросила она.

– Знал.

– Вы с ним разговаривали об этом?

– Нет, – сказал он. Не станет он для Кэтрин выворачивать Асквита наизнанку. То, что связывало его теперь с Асквитом, принадлежало только им двоим, и никого другого это не касалось, даже Кэтрин. Он вернулся к Асквитам просто, без всякого стеснения, не то, что сюда. Ему не нужно было стоять там смущенно на пороге, ожидая приглашения войти. Он просто отворил дверь и вошел, и это было так же естественно, как вернуться домой. Почти ничего не было сказано, но, пожалуй, в английском языке не нашлось бы слов, которые поведали бы Мак-Грегору больше, чем голубые глаза Джейн Асквит в эту минуту. Ему показалось, что она немножко всплакнула, когда выходила из комнаты, оставив их с Асквитом вдвоем, и от этого у него на душе сделалось еще теплее. В необычайной молчаливости Асквита Мак-Грегор чувствовал всю глубину чуткости, с которой относился к нему этот человек, и сам он молчал, переполненный чувством бесконечного уважения к Асквиту. Мак-Грегор мог бы сказать Кэтрин, что Асквит своим примером и силой своих доводов помог ему вернуться в гораздо большей степени, чем она. Мак-Грегор не заговаривал с Асквитом о той поддержке, которую тот оказал ему против Эссекса и которая так дорого обошлась самому Асквиту. Слова тут были излишни. Асквит только заметил вскользь, что вот, наконец-то, он развязался с мучением, на которое зачем-то обрекал себя всю жизнь, и за это должен быть благодарен Мак-Грегору. Но он остался все тем же Асквитом, судя по тому, что тут же велел Мак-Грегору отправляться к Кэтрин, причем довольно нелестно прошелся насчет ее непоследовательности и взбалмошного нрава и посоветовал Мак-Грегору спешить, а то как бы Эссекс не опередил его. Асквит сказал, что видел Эссекса в Сентрал-холле. Они вместе дожидались решения Совета безопасности по иранскому вопросу. Асквит даже пошел проводить немного Мак-Грегора и по дороге рассказывал ему о Совете безопасности, утверждая, что Эссекс очень обескуражен и, наверно, тут же помчался к Кэтрин. Это было совершенно в духе Асквита – так подзадоривать человека, но Мак-Грегор не сомневался, что никакого Эссекса он здесь не найдет.