Джеймс Олдридж. - Дипломат

Парикмахер решительно отказался от платы, заявив, что было бы неучтиво с его стороны принять деньги от посетителей, с которыми он обсуждал вопросы религии и политики. Мак-Грегор стал настаивать, но парикмахер так громко запротестовал, что разбудил клиента с обложенной капустными листьями бородой. Мак-Грегор положил деньги на стул, и все трое вышли из цырюльни на грязную улицу, а хозяин кричал им вслед слова благодарности, пока они не скрылись из виду.

Они тут же отправились к барышнику, жившему около мечети. У барышника была очень темная кожа, бритый череп и длинная борода. Он сидел на скамье у глинобитной стены своего загона перед жаровней, в которой тлели угли. Он был похож на татарина, и Мак-Грегор сказал ему об этом. В ответ тот улыбнулся беззубым ртом и объяснил Мак-Гperopy, что он не татарин. Нет, нет. Он иранец, родом из Исфахана, в детстве был похищен и угнан в рабство в Бухару. Один барышник выкупил его и привез обратно на родину. Теперь он сам барышничает. Он повел их через загороженный доской проход в загон, где было около полутора десятка лошадей, и крикнул своим босоногим помощникам, чтобы они пригнали четырех из них. Первым показали рослого серого коня с худыми ногами и торчащими ребрами.

– Это не какая-нибудь кляча, – сказал барышник, – Это отличная туркменская лошадь, выносливая и крепкая. Взгляните на ее копыта. И видите, какая у нее крупная голова и какие длинные уши – чистокровная туркменская порода.

Мак-Грегор стал ощупывать передние ноги лошади, но тут вмешался Эссекс и забраковал ее. Он указал на двух арабских лошадок с широкими лопатками и одобрительно кивнул, когда конюхи подвели их. В конце концов Эссекс выбрал четырех тщедушных и разбитых на ноги арабских лошадей, тщательно осмотрев каждую из них и особенно долго заглядывая им в рот.

– На вид они не блестящи, – сказал он, – но это самые молодые из всего загона. И у них спины не сбиты. А остальные клячи просто никуда не годятся. Вы бы посоветовали ему, Мак-Грегор, чтобы он полечил их, несчастных.

– Они такие грязные, запущенные, – добавила Кэтрин. – Неужели их никогда не чистят?

– Зимой не чистят. От грязи теплее.

– Лошадь чувствует себя хорошо, только когда она вычищена, – сказал Эссекс. – Если мы возьмем этих лошадей, велите ему, чтобы их вычистили. Просто безобразие оставлять животное в такой грязи.

– Велите почистить им копыта, – сказала Кэтрин. – Вы только посмотрите – грязь, струпья. Как это жестоко!

– Грязь не беда, – сказал Эссекс, – а вот сбитые спины – это просто ужас.

– Сплошные опухоли, видите? – продолжала Кэтрин. – И глаза гноятся…

– Вон та, серая, слепа на один глаз. Смотрите, как она вертит головой. – Эссекс негодовал. – Этого барышника стоило бы расстрелять за такое безобразие, можете ему так и сказать от моего имени, Мак-Грегор.

– И от меня передайте ему то же самое, – добавила Кэтрин.

– Мне кажется, что сам старик в худшем состоянии, чем его лошади, -заметил Мак-Грегор. Он сказал это не в виде упрека, но Кэтрин вспыхнула, а Эссекс засмеялся.

– Убить вас мало за такие слова, – проговорила Кэтрин.

– Что? – сказал Мак-Грегор с искренним удивлением, но Кэтрин сердито уставилась на него, и Эссекс опять засмеялся.

– Вы этих четырех хотите взять? – спросил Мак-Грегор, указывая на арабских лошадей. Он хотел как можно скорее умилостивить Кэтрин.

– Да, – ответил Эссекс, – мне всегда хотелось поездить на арабском коне; правда, эти, кажется, тугоузды. Уж если мы берем таких кляч, надо выбирать молодых, они выносливее.

Мак-Грегор сначала не хотел принимать участия в выборе лошадей, но его разозлил тон Эссекса, повидимому считавшего, что Мак-Грегор не имеет о лошадях ни, малейшего представления. То обстоятельство, что Эссекс при этом вовсе не хотел его обидеть, только еще больше взбесило Мак-Грегора.

– У этих лошадей поддельные зубы, – заявил он.

– Поддельные? – переспросил Эссекс.

– Да, лошади старые, а зубы у них подделаны под двухлеток.

– Я знаю, о чем вы говорите, но вы ошибаетесь. Зубы – верный признак, а я очень тщательно осмотрел их. Они небольшие и правильной формы.

– Старый фокус! – Мак-Грегор подошел к одной из лошадей и умело открыл ей рот, прижав пальцами губы и нос. – Резцы подпиливают зубоврачебным инструментом, а жевательную поверхность смазывают кислотой, чтобы придать им надлежащий вид.

– Откуда вы знаете, что с этими лошадьми проделали такую операцию? – спросил Эссекс, разглядывая зубы лошади.