Мартин Сутер - Кулинар

В отличие от Ваена Раззак поставлял оружие армии правительства Шри-Ланки. Ужин с этим человеком тоже организовал Дальманн вместе со своим странным помощником по фамилии Шеффер.

Македа посмотрела на Дальманна, который сидел, сгорбившись, на диване и обгладывал свиную косточку. «Чтоб ты ею подавился», — пробурчала эфиопка себе под нос.

— Ты что-то сказала, дорогая? — спросил Дальманн, повернувшись к ней.

— Что эта косточка, наверное, очень вкусная, милый, — заулыбалась девушка.

Неожиданно Македа встала, стараясь держать себя в руках, и поцеловала его в лоб.

— Ну, я пошла, — объявила она, поднимаясь на второй этаж и исчезая за дверью своей спальни, которую как бы ненароком оставила слегка приоткрытой.

Дальманн пошёл за ней и придвинулся к щёлке, наблюдая, как Македа медленно раздевается, а потом уходит в ванную, которую тоже забывает по неосторожности запереть. Как она потом принимает душ, намыливается, вытирается полотенцем и обильно смазывает чистое тело кремом.

Однако после всего этого девушка не дала ему возможности незаметно прошмыгнуть из спальни. Неожиданно она появилась в дверях, схватила Дальманна за галстук, подтащила его к кровати и толкнула на матрас. Он протестовал, хихикая, но Македа его не отпускала.

— Сейчас ты насытишься по горло, — угрожающе прошептала она и принялась его раздевать.

Македа старалась, и её усилия почти увенчались успехом. Однако Дальманн так и не сумел её взять. Эфиопка не оставляла попыток, она пробовала по-всякому: грубо, нежно, чувственно, решительно, властно. Наконец она сдалась и, бормоча сквозь зубы проклятия на непонятном Дальманну языке, опустила его на подушку.

Он пошёл в ванную, принял душ и вернулся в пижаме.

— Проклятые таблетки! — ругался Дальманн. — Раньше со мной такого не случалось.

— Так брось их принимать!

Тогда он рассказал ей во всех подробностях, со знанием дела и гордостью человека, пережившего операцию, о своём стенте, который расширяет коронарную артерию, предотвращая инфаркт. О таблетках и порошках, помогающих держать под контролем давление, сердечный ритм и позволяющих его крови беспрепятственно циркулировать по сосудам.

Македа выслушала его участливо.

— А почему бы нам ещё раз не попробовать «меню любви»? — предложила она.

«Действительно», — подумал Дальманн, направляясь к холодильнику за бутылочкой пива на сон грядущий.

Мараван сидел за компьютером, пытаясь дозвониться до своей сестры и просматривая между делом новости из Шри-Ланки. Фронт сократился до узкой полосы на восточном побережье. Вместе с бойцами армии «тигров освобождения» в этой области оказались около пятнадцати тысяч мирных жителей. Им не хватало еды и питьевой воды, укрытий от дождя и медикаментов. С каждой выпущенной правительственными войсками ракетой, с каждым снарядом миномёта число жертв среди них росло. И ни одна из сторон не заботилась о соблюдении международных законов. Никто и не думал обеспечивать поселенцам безопасный выход с территории боевых действий или ограничивать её безлюдными районами.

Подробностей о жизни этих людей не сообщалось: журналистов к ним не пускали.

Наконец Маравану удалось дозвониться. В голосе сестры слышалась безнадёжность. Она перечисляла родственников и знакомых, убитых или пропавших без вести в последнее время. Ситуация с поставками не улучшалась. Машины по-прежнему задерживали на контрольно-пропускных пунктах, грузы конфисковали. Территорию вокруг полуострова Джафна контролировал флот правительства.

Об Улагу вестей не было.

Сестра сказала, что, к своему стыду, она снова вынуждена просить у брата денег.

Мараван заверил её, что ничего позорного в этом нет. «Достаточно того, что я краснею за двоих», — добавил он про себя.

Представители партии ТОТИ Теварам и Ратинам прекратили свои неожиданные визиты в квартиру Маравана. Во время последней встречи они уверяли, что он должен платить им, не дожидаясь напоминаний.

— Вы находитесь в сложном положении, — объяснял Теварам, — занимаетесь кейтерингом, не имея на то разрешения, которое вам вряд ли дадут. При этом вы получаете пособие, хотя зарабатываете более чем достаточно. Однако отказаться от этих денег вы не можете: у чиновников сразу возникнет вопрос: на что вы живёте? Мы предоставляем вам возможность облегчить совесть, пожертвовав часть добытых нечестным путём денег на доброе дело. Не говоря уже о том, что этим вы поможете своему племяннику.