Евгений Гришковец - Почти рукописная жизнь

В фильме много смешного, но такого, которое делает эпизоды не просто смешными, но ещё и весёлыми . Я давно этого не видел на нашем экране! От того, что делается в наших в бесконечных чудовищных комедиях, в залах возникает смех, но от этого смеха никак не весело. А в «Шапито-шоу» есть жизнерадостность и веселье, которые возникают оттого, что фильм делали люди умные, знающие жизнь, а главное – её любящие.

У каждого героя фильма есть песня и танец. Это странные, смешные, беспомощные, трогательные танцы и песни. Когда-то, ещё в театре «Ложа», я добивался от актёров таких танцев. Я хотел, чтобы не умеющие танцевать люди танцевали, как бабушки в деревнях рисуют наивные картины, то есть рисуют на пределе своих возможностей, добиваясь красоты, уверенные в том, что их картины красивы. Я добивался от танца предела возможностей и хотел, чтобы артисты на сцене танцевали, по их мнению, красивый танец. Это, конечно, получалось очень смешно, но человек танцующий становился беззащитен, открыт и тем самым прекрасен. Я называл это общедоступной хореографией. Именно такие песни и танцы в изобилии присутствуют в фильме «Шапито-шоу». Они фильм украшают, потому что сделаны не банально, с безупречным вкусом и пониманием материала.

Кроме всего прочего это настоящее кино. Современное, непросто сделанное, с изумительными актёрскими работами. Думаю, вы даже не сможете догадаться, кто перед вами, профессиональный актёр или нет, а непрофессиональных актёров в фильме много. В конце концов, это просто интересные истории с понятными и забавными персонажами. И даже немногочисленные мерзавцы в этой картине всё равно вызывают сочувствие и чуть ли не сострадание.

Сходите в кино! Поддержите вниманием и копейкой тех, кто работает честно и для нас, то есть для зрителей. Понятное дело, «Шапито-шоу» и близко не подойдёт к цифрам, которые покажут фильмы типа «Ржевский против Наполеона» или «О чём всё ещё говорят мужчины». У этого фильма нет такого известного лица, как у Сергея Светлакова, чтобы разместить его на афишах (как у фильма «Камень»). Но если у вас будет время, сходите. Даже если вам придётся сидеть почти в пустом зале. Если там кто-то будет кроме вас, вы встретите, скорее всего, хороших людей, а это уже само по себе приятно. И очень хочется, чтобы авторы фильма почувствовали вашу (нашу) поддержку. А кого ещё поддерживать?! ( Улыбка .)

3 февраля

Не разгибаясь сижу над текстом нового спектакля. Работа движется к финалу. А значит, практически каждая строчка уже требует тщательной огранки. Не люблю заканчивать работу над тем, над чем думал больше года и над чем последние месяцы трудился. Не люблю по той причине, что всё, кажется, получилось не так… Перечитываю текст, и он мне видится то слишком длинным, то, наоборот, коротким, то сложным для понимания, то, наоборот, элементарным и банальным. Но он заканчивается.

Вырвался на несколько дней в Киев. Нужно было немножко отключиться от текста. Настолько сложна композиция будущего спектакля и так увлекательны сами детали, с которыми я работаю, что хочется о каждой детали написать отдельное произведение. В этом смысле сложно себя ограничивать. Поэтому вырвался в Киев.

Впервые увидел его заваленным снегом, с огромными сосульками, придавленным непривычным для этого города морозом. Красиво очень! Хоть снег во многих местах, а особенно во дворах, не убран, на дорогах жуткие пробки. Многие люди явно не умеют ездить по такому снегу и в такой мороз… Но Киев, как выясняется, прекрасен в любую погоду.

Попытался прогуляться в ночную стужу по центру и Андреевскому спуску. Не вышло. Одежда была калининградская, не соответствующая холодам. И ботиночки тоненькие. Короткими перебежками пробежался по улице, из одного заведения в другое. Мне захотелось ощутить и вдохнуть в себя описанный Булгаковым киевский холод, который, как отдельный герой, присутствует в его «Белой гвардии» и «Днях Турбиных». Мне этот холод представлялся чем-то выдуманным, я не мог себе представить Киев замерзающим, оцепеневшим… Но вот увидел, что действительно здесь может быть по-настоящему, по-сибирски холодно. Представил себя поручиком Мышлаевским, спешащим на огонёк, с желанием немедленно запрокинуть рюмку-другую. Что я, собственно, и сделал совсем рядом с домом Булгакова, где в эту зимнюю стужу так и виделись тени любимых персонажей.

Единственное, что сильно огорчало в Киеве, – это афиши. И афиши-то всё не киевские, а московские. Едешь по Киеву – и будто ты в Москве. Вот Стас Михайлов, вот Елена Ваенга, ещё не убрали афиши Григория Лепса. На кинотеатрах – «Ржевский против Наполеона», «Квартет И», среди белоснежного киевского благодушия страшно смотрится афиша жуткого (не страшного, а жутко плохого и бессмысленного до жути) фильма «Камень». На театрах – московские антрепризы. Плакаты калькированных и уже опробованных в России телешоу, какие-то соревнования певцов и опять же с лицом нашей Валерии… Почти затерялись среди всего этого маленькие афиши «Океана Эльзы» с симфоническим оркестром.