Марианна Грубер - Промежуточная станция

Придя на службу, Мария никого не застала в кабинете. Горы папок с делами, возвышавшиеся вчера на столе, были убраны, все выглядело так, как тогда, в первое ее посещение. Она села за письменный стол и стала ждать. Было странно сидеть вот так, без дела, без пользы, и рассматривать вещи, недоступные взору горожан, потому что в Учреждение обычные посетители не допускались. Марии было совершенно непонятно, куда приходили люди, если они хотели на кого-то заявить — к этому их постоянно призывали плакаты и обращения по радио. Сюда, во всяком случае, не приходил никто. Здесь были только комнаты, дела да чиновники.

«А еще — городской герб», — подумала Мария. Зазвонил телефон. Звонил аппарат, стоящий на письменном столе бригадефюрера. После одиннадцатого звонка телефон замолк. Вскоре зазвонил телефон на столе Марии. Она досчитала до семи и сняла трубку.

— Алло, — помедлив, отозвалась она.

— Ну, наконец. — Это был бригадефюрер. — Вы пришли с опозданием.

— Я уже давно сижу здесь и жду.

— Если впредь меня не окажется в служебном кабинете, потрудитесь спуститься в мою комнату в подвале, — грубо сказал он.

— Я этого не знала, — возразила Мария. — я…

— Вот оно что. А вам не кажется, что от служащих Учреждения естественно ожидать, что они станут разыскивать своего непосредственного начальника, если у них вдруг не окажется работы? — прервал он ее. — За это вам платят.

Мария попыталась извиниться.

— Я прошу снисхождения у господина бригадефюрера, ведь я приехала с Севера, а там все всегда запрещалось, кроме того, на что было прямое разрешение. Даже снять трубку я сначала не отважилась; я обязательно наверстаю упущенное время.

— Хорошо, хорошо. — Голос бригадефюрера зазвучал дружелюбно. — Жду вас у себя.

Мария подумала о фотоэлементах, преграждающих дорогу, но он уже повесил трубку. Она вышла в коридор и долго шла по нему, пока не добралась до поворота. Там начинался спуск в подвал. Фотоэлемент был отключен, открыты были и две следующие двери. Рыжеволосая женщина, которую Мария видела здесь вчера, вышла ей навстречу, бросив на нее презрительный взгляд. Ее сопровождали грузчики с большими коробками. Женщина отдавала приказания движением руки и кивком головы. Мария почтительно поздоровалась, прижалась к стенке, затем проскользнула на склад. И там она увидела нескольких рабочих, выносивших из помещения коробки. Она попыталась разминуться с ними, заблудилась среди полок и в конце концов вынуждена была спросить у одного из них, как ей пройти к жилым помещениям чиновников.

— Учреждение с каждым днем кажется мне все огромней, — сказала она бригадефюреру, добравшись наконец-то до цели.

— Каждый день вы знакомитесь со все новыми помещениями. Впрочем, мы в самом деле разрастаемся. Работы все прибавляется, аппарат растет.

— Иногда кажется, что здесь поместился бы целый город.

— В определенном смысле в этом заключается наша цель, если вы имеете в виду, что забота и надзор государства включает в себя всех и вся и что никто не вправе оказаться вне пределов этой заботы. — Он снова посмотрел на нее ненавистным ей взглядом и приказал идти в его комнату. Мария не шелохнулась.

— В чем дело? — спросил он.

— Я ожидаю ваших разъяснений.

— Моих разъяснений? — Бригадефюрер засмеялся. — Неплохая идея. Вы хотите, чтобы и в этом смысле вам давали разъяснения?

Мария глядела на незастланную постель.

— Так будет каждый день?

— Каждый день? Вы переоцениваете мой интерес к вам. Не каждый день, и не все время.

— Я хотела спросить: это часть моих обязанностей?

— Это часть ваших обязанностей до тех пор, пока я хочу, чтобы это было частью ваших обязанностей.

Это было ее обязанностью, как обязательства перед детьми, которые однажды покинут ее дом, как обязательства перед Роландом, которого больше не было с ней. Она склонила голову, вошла в комнату, расстегнула блузку и медленно стянула с себя юбку. Когда она осторожно снимала чулки, чтобы не наделать затяжек, бригадефюрер опрокинул ее на постель и сразу же овладел ею.

— Не надо так пугаться, — сказал он. — Мы же оба из плоти и крови.

В полдень он отпустил ее домой, выдав пальтишки для детей и освободив от службы внешнего наблюдения до тех пор, пока у нее не пройдет простуда. Ей нужно приходить на службу только в первую половину дня, чтобы разобрать дела и корреспонденцию, а заодно получше познакомиться с порядками в Учреждении.

«Ему нужен предлог», — подумала Мария. Почти бегом она покинула здание и только подойдя к собору перешла на более спокойный шаг. Перед «Закусочной Чарли» ее вновь настиг приступ кашля. Она в изнеможении прислонилась к стене у входа. Какая-то женщина остановилась возле нее и спросила, не нужна ли помощь. Марии недоставало воздуха, чтобы ответить, и она только молча замотала головой. Нельзя, чтобы твое поведение бросалось людям в глаза. Она заставила себя сдвинуться с места. Дома, на кухне, она вымылась, растерев кожу докрасна. А что, если она забеременеет от этого человека? Она попыталась представить себе, что станет делать тогда. Может быть, в этом было особое отличие: иметь ребенка от чиновника Учреждения? А Роланд, что же Роланд? Коробка, которую дал ей бригадефюрер, стояла на комоде, и Мария положила в нее детские пальтишки, принесенные сегодня.