Тьерри Коэн - Я выбрал бы жизнь

Жереми не знал, когда и как Пьер стал его лучшим другом. Его присутствие было удивительно. От его предупредительности и явной тревоги становилось не по себе.

Пьер склонился к Жереми:

— Слушай, дружище, я знаю, ты не любишь об этом говорить, но сейчас есть повод.

Виктория с беспокойством смотрела на него, кусая губы.

— Ты помнишь эту больницу? Год назад Виктория привезла тебя сюда. Ты был в прескверном состоянии. Бутылка виски и куча таблеток… Ты впал в кому.

— Повторяю тебе, я не помню, — с раздражением ответил Жереми.

— Черт, — процедил сквозь зубы Пьер. — Ну а какое твое последнее воспоминание?

— Бутылка, косяк, таблетки, моя гостиная…

— А до того? Ты помнишь свою жизнь до попытки?..

— Да, все помню.

— А после — ничего?

— Ничего. Десятый раз тебе говорю.

— Извини. Я, наверно, тебя утомил, — вздохнул Пьер.

Он сел на край кровати.

— Давай о хорошем: обследование ничего тревожного не показало! Конечно, врач осторожничает. Он говорит о «вероятных психосоматических источниках». Вроде бы твоя суицидальная попытка — корень всего. Я не думал, что она тебя угнетает. Ты никогда об этом не говорил.

— Это правда, — сказала Виктория, — но именно потому, что она его угнетала.

— Что удивительно — избирательность твоей амнезии.

Пьер помедлил.

— Ведь ты же… не знаешь меня! — продолжал он.

— Только в лицо, с лицейских времен.

— В лицо! — повторил Пьер. — Меня, лучшего друга! Я ухаживал за тобой, пока ты выздоравливал, я доставлял тебя домой живым и невредимым после каждой пьянки… и ты меня знаешь… только в лицо!

— Извини, мне очень жаль…

Присутствие Пьера мешало Жереми. Его вопросы, его теплое отношение раздражали. Ему хотелось остаться наедине с Викторией, поговорить с ней, обнять.

— Пьер, ты мог бы нас оставить? — спросил Жереми немного суховато.

Пьер удивленно вскинул голову.

— Конечно, — ответил он, стараясь скрыть обиду. Потом, обернувшись к Виктории, добавил: — Звони мне сразу, если будут новости. Не пропадай.

Последняя фраза тронула Жереми. Он протянул Пьеру руку. Тот пожал ее, нагнулся и поцеловал его в щеку.

— Когда придешь в норму, обнимемся.

Жереми стало неловко, но он только крепче сжал руку.

Когда Пьер вышел, Виктория села рядом с Жереми и погладила его по лицу. Снова нахлынуло счастье.

— Вот как, значит, месье меня не помнит?

— Для этого мне надо было бы забыть двадцать лет моей жизни. Но о том, что мы пережили вместе, у меня нет никаких воспоминаний. Поэтому видеть тебя здесь, рядом со мной, это… почти сверхъестественно. Может быть, если бы ты рассказала мне, что произошло за этот год, мне бы это помогло?

— Это какое-то безумие — рассказывать тебе историю, которую МЫ пережили так недавно. Ну ладно, попробую.

Виктория легла рядом, взяла его за руку и уставилась в потолок.

— Останови меня, если что-то вспомнишь, — проговорила она. — Все началось с твоей ссоры с Юго, моим… женихом, после того как ты сказал, что любишь меня. Ты лежал на земле, а он был вне себя от ярости. Он кричал, ругался, издевался над тобой, и я за тебя вступилась. Меня возмутила его злоба. Атмосфера накалялась, и он понес невесть что. Даже обвинял меня, мол, это я тебя распалила. Знаешь, он был очень импульсивный. Я побаивалась его перепадов настроения. Я сказала ему, что твое признание меня все-таки глубоко тронуло.

Она рассмеялась.

— Он вспылил и наговорил кучу гадостей. Тогда-то я и поняла, что не смогу построить жизнь с таким… примитивным человеком. Я не была по-настоящему влюблена в него. Он красавец. На таких все девушки западают. Глупо, но мне льстило, что он выбрал меня. Такой вот я тогда была…

Она понизила голос, словно пряча замешательство.

— В общем, я оставила Юго и пошла домой. И по дороге я думала обо всем этом. О тебе. О том, как у тебя дрожали губы, когда ты говорил. О твоих словах. О твоей беззаветной любви. О наших детских играх. Да, правда, ты не совсем мой тип мужчины. Ты был давним поклонником, приятелем. Я знала, что ты без ума от меня, и мне это нравилось. Вообще-то я любила парней мускулистых, спортсменов, хотя от них не приходилось ожидать ни одного нежного слова. И тут твое признание… такое прекрасное… твоя любовь, твои чувства… Во мне что-то щелкнуло! Я должна была тебя увидеть, сама не зная толком, почему. Сегодня мне кажется, что это было, возможно, предчувствие. Твой адрес я знала. Я часто видела, как ты подкарауливал меня с балкона. Дверь была не заперта. Я позвала тебя. Ты не отвечал, и я прошла в гостиную. И увидела тебя на диване, а рядом бутылку из-под виски и таблетки… Я сразу все поняла. И вызвала «скорую помощь».