Тьерри Коэн - Я выбрал бы жизнь

— Это от моей жены. Она не хочет со мной говорить, не хочет меня видеть, — услышал свой ответ Жереми.

— А! Что же это за женщина? Из тех, что заставляют мужчин плакать? Вы так ее любите?

Не дожидаясь ответа, она продолжала:

— Да, вы ее любите, а она отвергает вашу любовь. Вот дура-то! Если бы она знала, какое это счастье, когда тебя так любят! Это она прислала вам тот пакет?

— Да.

— Я слышала, как вы ругались с таксистом, чтобы он дал вам адрес отправителя. Зря вы на него наехали. Только разозлили.

Она посмотрела на него, хмуря брови и нервно затягиваясь сигаретой.

— Вы бы хотели заполучить этот адрес?

Жереми взглянул на нее с надеждой:

— Что вы собираетесь сделать?

— Есть у меня мыслишка.

— А… почему вы…

— Почему? Сама не знаю. Может, чтобы поучаствовать в любовной истории, хоть она и не моя. Именно потому, что не моя. Или, проще, чтобы вы угостили меня бокалом шампанского. Сил моих больше нет напиваться кислятиной.

— Согласен.

— Ладно, я ничего не обещаю. Дайте мне ваш телефон.

Жереми повиновался.

— Такси стояло перед баром, а у меня очень хорошая зрительная память, — сказала она, набирая номер. — Да и вообще, номера такси легко запомнить. Как зовут вашу жену?

— Виктория. Виктория Делег. — Подумав пару секунд, он добавил: — Или Виктория Казан.

Женщина удивленно подняла голову.

— Ну, я не знаю, назвала она мою фамилию или свою девичью, — объяснил Жереми.

— Вот, дозвонилась.

Женщина откашлялась.

— Здравствуйте, это мадам Делег-Казан, — начала она на диво уверенно. — Я звонила несколько часов назад, чтобы послать пакет в «Бистро Вер», улица Арман-Каррель, двенадцать, в девятнадцатом округе. Да, его получили, все в порядке. Но мне нужно послать еще один пакет туда же. Можете прислать мне машину? Прекрасно. Да, постойте! Когда шофер приехал за пакетом, он остановился за несколько домов от меня. Мне пришлось выйти и звать его. Вы можете проверить адрес? Как вы говорите? Улица Менильмонтан, двадцать шесть, двадцатый округ? Да, адрес тот самый. Наверно, шофер перепутал.

Она подмигнула Жереми, медленно повторив адрес, и продолжала:

— Прекрасно. Когда вы сможете заехать? Через полчаса? Нет, это слишком поздно. Ну ладно. Я, возможно, позвоню вам завтра с другим поручением. Спасибо. До свидания.

— Спасибо! — от души поблагодарил Жереми. — Большое спасибо! Вы просто гениальны!

— Мне всегда хорошо удавались такие вещи, — кивнула она.

— Как мне вас отблагодарить?

— Бокал шампанского. Такой был уговор.

Жереми встал и протянул ей руку:

— Вы как добрая фея, из тех, что появляются в сказках, когда все из рук вон плохо.

Она рассмеялась:

— Я похожа на фею?

Это был обычный небольшой городской дом, расположенный в тихом жилом квартале, где лишь изредка нарушали спокойствие проезжавшие автомобили. На почтовом ящике было написано «П. и М. Казан». Стало быть, Виктория нашла убежище у своих родителей. С бешено колотящимся сердцем Жереми подошел к двери. Он хотел проверить адрес, оставаясь незамеченным. Надо было считаться с желанием Виктории, и, хоть велико было искушение позвонить, он удержался.

Заметив, что из скверика напротив дома открывается вид на большие окна, он направился туда и нашел кусты, представлявшие собой идеальный наблюдательный пункт. Он хотел только увидеть жену и детей. К его несказанному облегчению, скверик был пуст.

Окна второго этажа были открыты, но снизу Жереми не мог видеть, что там происходит. На первом этаже окна были закрыты, и мелькавшие за ними тени невозможно было различить.

После двадцати минут ожидания им овладело отчаяние. Он зря терял время. Ему надо было продолжать «следствие», зайти как можно дальше в своих поисках до наступления ночи. Но после каждого движения за окнами хотелось остаться еще хоть ненадолго.

После часа бесплодного наблюдения Жереми все же решился уйти. Сглотнув ком в горле, он уже собрался выйти из-за кустов, но тут услышал, как скрипнула калитка. Он поднял голову и увидел маленького мальчика, который качался, повиснув на створке. Это был Симон. Жереми едва успел отскочить обратно в свое укрытие, как вслед за Симоном появились Тома и Виктория. Сердце его так и подпрыгнуло. Он едва не поддался панике, но взял себя в руки. Что скажет Виктория, если обнаружит, что он прячется за кустами, как беглый преступник? Не будет больше разницы между хорошим и плохим Жереми, если вообще она еще способна ее провести. Жереми съежился, глядя, как идет по аллее Виктория. Он был неприятно поражен, увидев, до чего она изменилась. Ее тело выглядело донельзя хрупким и некрасиво тонуло в джинсах и свободном свитере. Она скрестила руки на груди и сутулилась, словно защищаясь от ледяного ветра. Щеки запали, лицо осунулось и было бледным, слишком бледным. В глазах, обведенных темными кругами, застыла печаль. Губы, прежде такие восхитительные, были поджаты в нервной усмешке. Волосы зачесаны назад и стянуты резинкой. Это была внешность депрессивной женщины, махнувшей на себя рукой, не помышляющей больше о радостях и всецело сосредоточенной на материнстве — последней нити, связующей ее с жизнью.