Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

– Понял, наблюдаю!

Самолет вечного комэска медленно опустился, встал впереди, слева. Держась крыло в крыло, пара истребителей-бомбардировщиков сделала боевой разворот и взяла курс в район приземления спускаемого аппарата космического корабля. Где-то далеко внизу черными стаями проносились облака, прозрачное голубое небо набегало на фонари кабин, точно вокруг ожили, засветились наяву пейзажи Рериха. Но Саня ничего не видел, ни о чем не думал. Он превратился в комок нервов, ожидания, воли. Стоило майору Громову чуть-чуть двинуть ручкой управления или сектором газа, и старлей, доблестных ВВС абсолютно синхронно выполнял те же движения. Две машины, словно в одной связке, шли в район поиска.

– Поехали за четыре! – бросил Громов, видимо желая проверить реальные возможности машины.

И Саня, подчиняясь законам движения в паре, немедленно двинул вперед сектор газа – за красную черту, где раньше стоял ограничитель. Двинул осторожно, с опаской, готовый в любое мгновение отбросить рычаг назад: они никогда не работали на такой фантастической скорости, не знали ее характера, особенностей, норова. Нервы напряглись в ожидании, взгляд с тревогой ощупывал приборную доску – скорость могла все. Могла тряхнуть, расплющить, могла дрожью отдаться в машине и ручке управления, могла смять и раздавить, могла безжалостно швырнуть вниз. Но… ничего не произошло. Они неслись быстрее любого снаряда, быстрее пули, а самолет шел так же беззвучно и плавно, как прежде, и лишь стрелки на приборной доске вздрогнули, поползли по циферблатам.

– Хороша штучка, – хохотнул Громов. – Как считаешь?

– Годится, – ответил Саня.

– Ладно, – с сожалением вздохнул комэск. – Туши примус. Квадрат под нами.

Они швырнули машины в черную, мутную завесу, проткнули тучи и сразу взмыли вверх: нижнюю кромку облаков отделяла от земли всего секунда полета. Точнее – 0,79 секунды. Столь короткое время – ни больше ни меньше – отводили им приказ и погода на обнаружение спускаемого аппарата космического корабля. Предприятие казалось абсолютно безнадежным – все равно что пытаться искать в глухом лесу единственный растущий там гриб. Даже хуже. В отличие от грибника, не могли они спокойным взглядом окинуть каждый клочок земли, каждый бугорок и ямку; их самолеты неслись на бешеной скорости, стирая все краски в однотонное серое полотно. А гасить скорость не позволяли условия: стоит выпустить крылья, как ураган подхватит бригантины, поднявшие паруса, сомнет, уничтожит. Только скорость, огромная, неподвластная стихии, единственная охранная грамота военных летчиков, позволяла майору Громову и старшему лейтенанту Сергееву работать там, где любую тихоходную машину давно бы раздавило всмятку.

И они утюжили пространство в квадрате 24-17, протыкали облака, уходили к солнцу, обдавая землю жаром турбин. От резких переходов из темноты к свету, от света к темноте в глазах рябило, уставшие тела ныли от перегрузок. Казалось, конца этой свистопляске никогда не будет. Но на девятнадцатом заходе, поднимая самолет в небо, Саня боковым зрением увидел на поверхности небольшого озера едва заметную белую точку – проблесковый маяк. Точнее, даже не увидел – в крохотном, как песчинка, как полет метеорита, мгновении ухватил краем глаза призрачное изображение и профессионально удержал в памяти.

– Объект вижу! – Саня нажал кнопку передатчика.

– Во, – откликнулся Громов. – А я думал – померещилось. Давай пройдемся еще разок для верности. И карточки сделаем.

Все повторилось: свет, темень, стремительный проход над бушующим озером – долгий, бесконечно долгий проход – адская перегрузка, кровавые отблески и рябь в глазах, темень, яркий свет и – никаких результатов. Заснять спускаемый аппарат на кинопленку они не смогли. Не хватило доли секунды.

– Сбрось триста! – захрипел Громов.

Саня слегка прибрал на себя сектор газа. Приборная доска мелко-мелко затряслась, ручка управления ожила в ладони, самолет противно задрожал, словно ударился об острые камни. Но зато в перекрестье прицела нарастал, увеличиваясь в размерах, черный шарф с красным проблесковым маяком, и Саня, нажав кнопку фотопулемета, заснял аппарат, вернувшийся из космических далей, и мелким, и средним, и крупным планом.

– Выход на пределе!

Две машины, взревев, вертикально пошли в небо.

– «Орион», я – семьсот пятнадцатый, – передал Громов поисковикам. – Объект в квадрате двадцать четыре-семнадцать. Удаление от берега – два километра. Виден проблесковый маяк. Кино сняли. Работу закончили.