Рустам Ибрагимбеков - Сложение волн

— Да разве дело во мне, — с неподдельной искренностью сказал бывший доцент. — С легкой руки твоего отца, когда-то спасшего меня от тюрьмы, я всю жизнь был в полном порядке. Страну жалко!

Двухкомнатная квартира ветерана национального телевидения была идеально приспособлена для постельных развлечений: в потолок над кроватью было вделано зеркало, и, лежа на спине, Сева хорошо видела крепкие волосатые плечи бывшего диктора. Голова его в зеркало не умещалась, но потное лицо нависало над ней, касаясь то носа, то щек. Иногда он пытался ее поцеловать и одновременно то одной, то другой коленкой настойчиво раздвигал ей ноги. Она понимала, что рано или поздно уступит его напору; сказывалось отсутствие опыта и боязнь обидеть человека, которым она восхищалась многие годы.

— Не будь дурочкой, — убеждал он ее. — Оставаться девственницей до тридцати двух лет вредно для здоровья. А у будущего мужа это может вызвать подозрение, что его жена до него никому не нравилась.

Она чуть расслабила напряженно сплетенные ноги.

— И еще, — коленки его продолжали активно действовать, — очень важно, чтобы в первый раз все было без боли. У многих девочек на всю жизнь остается травма. А я тебе обещаю ночь, которую ты запомнишь как праздник.

Ноги ее вдруг сами собой медленно разошлись, он торжествующе улыбнулся. В зеркале на потолке она увидела, как смуглые ягодицы приподнялись и застыли в стартовой готовности. По внутренней стороне бедра двинулась вверх его рука, что было одновременно и приятно, и стыдно. Двигая рукой, он наблюдал за ее реакцией, настраивая ее, как это делают, пробуя инструмент, опытные музыканты, перед тем, как начать играть. Но и себя он, видимо, настраивал — все же ему было за пятьдесят.

Она молчала, стиснув зубы; уже давно в уголках ее глаз сильно пощипывало. Столько лет она вольно или невольно берегла себя, и теперь случайная встреча лишала ее пусть нелепого, но важного свидетельства того, как она прожила свою жизнь.

— Ты что, плачешь? — удивленно спросил диктор. — Да ты совсем дурочка, — огорчился он. Она силилась улыбнуться в ответ, но не получалось, слезы уже капали на подушку.

— Прекрати. — Он строго нахмурился. — Тебе тридцать лет, а ты ведешь себя черт знает как. — Рука его что-то искала у нее между ног, на потном лице мелькнула легкая неуверенность.

— Прошу вас, — наконец она обрела способность говорить. — Умоляю… Не надо…

— Я же тебе все объяснил.

— Простите… Но я не могу…

— Что значит, не можешь? Ты что, больна?

— Нет.

— А что ты сейчас чувствуешь? — Рука коснулась лобка, поднялась выше и несколько раз довольно сильно нажала на нижнюю часть живота.

— Приятно?

— Да.

— Ты будешь замечательной любовницей.

— Прошу вас, не надо.

Он слегка отодвинулся.

— А обо мне ты не думаешь? Я же тоже человек.

— Простите.

— Я не привык к тому, что меня не хотят. Ты у меня двенадцатая.

— Женщина?

— Девственница. Женщин было гораздо больше.

— А это не утомительно?

Он рассмеялся.

— Иногда утомительно. Но большего счастья, чем в постели, я никогда не испытывал. Даже с проституткой можно достичь состояния блаженства, сливаясь в целое… Ну что, начнем?

— Прошу вас, не надо.

Он убрал руку, но нижняя половина его тела все еще находилась на ней, придавливая к матрасу.

— А может быть, ты и права. — Он рассуждал вслух. — Я же не знаю, кто твой избранник. Может, ему важно, что ты, как это сказано в «Тысячи и одной ночи», «жемчужина несверленная».

Она назвала ему фамилию Эльдара.

— Я его хорошо знаю. — Диктор посмотрел на нее, как на неожиданно повзрослевшего ребенка, — но он же гораздо старше тебя.

— Да.

— Я всю их компанию знаю. И Счастливчика, и Друга, и Марата. У вас это недавно началось?

— Да.

— Он был женат на армянке. Ты знаешь об этом?

— Нет. Я вообще ничего о нем не знаю.

— Передашь привет от меня.

— Хорошо.

— Я пошутил. Как ты ему объяснишь, что мы знакомы? У меня плохая репутация.

— Неправда. Все мои подруги были в вас влюблены.

— А ты?

— Тоже. Поэтому я не смогла вам отказать. Я словно была загипнотизирована в ресторане.

— А сейчас?

— Уже нет.

— Тогда вставай, одевайся и марш отсюда.

Он пружинисто поднял свое тело с постели; сохранил, несмотря на возраст, хорошую физическую форму.

На прощание она получила подарок — красивую перламутровую шкатулку, полную бус.

— Это бирюза, это янтарь, а это речной жемчуг. Остальное стекляшки.