Игорь Сахновский - Острое чувство субботы. Восемь историй от первого лица

Аукцион там прошёл исключительно удачно. Цены были достигнуты какие-то рекордные, поскольку Валера ни с кем не сговаривался, всё было честно. И этот Михельсон был настолько поражён всем увиденным и восхищён суммами, которые удалось получить, что донёс подвыпившего на банкете Валеру до поезда чуть ли не на руках, отправил домой с комплиментами и благодарностями.

А те люди, которые пригласили, решили подарить аукционисту молоток. Они, правда, не знали, каким он должен быть, поэтому заказали два разных, на выбор. Там же зона, в Красноладьинске, и какой-то умелец за колючей проволокой выточил два молотка, один маленький, другой — размером с киянку. Этот большой Валера сразу отверг, а маленький взял, хотя он был тоже неформатный, узенький и тонкий. Вот и получилось, что какой-то безымянный зэк выточил молоток, которым Валера потом в Москве «отбил», можно сказать, самую крупную сделку в истории страны.

Его спрашивали: «А где у тебя этот молоток? Продай его Ходорковскому». Я думаю, Валера продал бы, если бы тот захотел купить. Для Ходорковского это, наверно, какой-то символ, знак.

Где-то я читала, что мужчины останавливаются в эмоциональном развитии на уровне либо семи лет, либо семнадцати, либо, кажется, двадцати пяти. Вот он по натуре совершенный подросток — во всём, даже в том, как он матерится. Какое-то подростковое удовольствие от этого получает, что ли?.. Он тянется к знаменитостям, собирает автографы, фотографируется со всеми. Меня, например, палкой не загонишь просто подойти к известному человеку и с ним сфотографироваться только потому, что это «кто-то». Ну не надо мне этого! А у него тут целый иконостас: Кикабидзе, Боярский, певцы разные: Хворостовский, Вишневская, Курмангалиев. Он как-то ухитрился через Золотухина взять автограф у Тонино Гуэрры.

В этом смысле я совсем другая: мне достаточно самой знать, на что я способна, меня это устраивает вполне. И нет никакой нужды показывать себя на публике.

В нашем возрасте большое счастье — не зависеть друг от друга полностью, с утра до ночи. У меня своя жизнь, у него — своя. Всё равно ещё каким-то образом друг другу интересны и нужны. У нас брак со временем превратился в дружбу. Это, на мой взгляд, идеальные отношения. Главное — друг друга не доставать.

Почему я ещё Валере благодарна? Он меня фактически спас от родителей, забрал. Когда мы поженились, я ему предлагала: поедем жить куда-нибудь на маяк! Чтобы от всех подальше.

Для меня остаться с родителями означало полное подчинение, папин диктат. Папа был царь и бог, меня мама так воспитывала: всё для мужчины. Я должна была находиться дома, когда он вернётся с работы… Сейчас я понимаю, что папа воспитывал меня как очень хорошую жену — но как бы для себя… Ревность дикая, безумная мужская ревность. Просто патологическая! И я всю жизнь жила между двух мужчин, между мужем и отцом.

Я мечтала быть литературным переводчиком, хотела заниматься языком. А по тем временам в пединституте был единственный в городе иняз.

Но 30 августа мама встала передо мной на колени и сказала: «Ради всего святого! Забери документы из пединститута. И перенеси их в университет. Он ближе к дому, и он престижнее. Ты такая отличница-красавица — и вдруг пединститут!» — «Хорошо, мама, встань, пожалуйста, с колен, я это сделаю». И всё. А там уже мне было абсолютно всё равно — я бы поступила на любой факультет. В результате у меня потом никогда не было любимой работы.

Мне запомнился фильм про одну молодую женщину, которая всю жизнь очень зависела от семьи, от своих родных. Беспокоилась, переживала за них. Заботилась и принимала их заботу, желала им всего самого счастливого. Но при этом не отказалась бы жить вдалеке от них, совсем одна где-нибудь в маленьком домике в Швейцарии.

И вот она рассуждает: если бы меня спросили, хотела бы я после смерти, на том свете, снова оказаться рядом с ними со всеми — с моими близкими людьми? Хотела бы?

И она не знает ответа. Не может сказать, что — да, хочу.

Ведь на самом деле так и есть ( плачет ).

Вот говорят: мы потом на небесах встретимся, встретимся — опять соберёмся и будем вместе…

Нет уж, лучше не надо! Нет.

Если кому-то ещё не расхотелось узнать, что такое любовь, то я сейчас скажу. Любовь — это мафиозный сговор: двое против всех. Такая маленькая сдвоенная крепость, кровосмесительный заговор двух тел и душ против остального мира. Почти все другие варианты любовных отношений — только попытки имитации, суррогатные альянсы, в которые вступают, чтобы спастись от одиночества, утолить похоть, корысть или какую-нибудь практическую нужду. Ну, или потому, что «так принято» среди людей.