Александр Гроссман - Образ жизни

— Учтём, — сказал Пётр.

В тот вечер на кухне, когда Пётр принёс образцы и папку, мы прикинули свою версию технологии: просверлить два отверстия в заготовке, вставить сердечники, прокатать на нужный размер, извлечь сердечники и закрутить прутки. Затем мы принялись нагромождать подстерегающие нас неприятности, завалили ими наметившуюся было дорожку и разошлись. В дверях Пётр обернулся. — У меня такое чувство, что где-то я уже это видел.

На пустом месте новые идеи не рождались, и мы отправились в отдел информации к Серафиме Ильиничне, она теперь там работала, подсели к её столу, пригласили всех желающих послушать и рассказали всё, что знали. Загадочная технология, возможность увидеть результаты своего труда воодушевили сотрудниц отдела, и они сразу же включились в поиск, но на поверхности ничего не лежало. За информацией, как и за колбасой, надо было ехать в Москву. Желая расширить зону поиска, я описал Серафиме Ильиничне схему, которую мы набросали, она задумалась, припоминая: — Я уже встречала что-то подобное. Давно, ещё до войны. Причём в нашем фонде.

— Вот и Пётр вспоминает какие-то пожелтевшие страницы.

— Ага, — обрадовалась Серафима Ильинична, — значит, не списали. Поедёмте в хранилище.

Мы нашли давнюю брошюрку об освоении производства буровой стали на московском заводе «Серп и молот» — отчёт о трудовых победах первых пятилеток. Сталь была попроще, отверстие побольше и одно — центральное, а в остальном всё совпадало с прикинутой нами схемой. Получив путеводное слово, мы вскоре узнали, что буровую сталь производят и сегодня, и даже в Москву ехать не надо — можно посмотреть на Урале.

Нас хорошо приняли, всё показали, рассказали, сочувственно кивали, разглядывая наши образцы, и желали успеха. Технология тридцатых годов работала со скрипом в прямом и переносном смысле, время не внесло коррективы. Грубая поверхность отверстия, сердечники, покрытые окалиной, жиденькое известковое молоко в роли разделителя. Извлекали сердечники очень просто: ломали пруток пополам и стаскивали одну половину, закрепив другую. Случались обрывы. Такие прутки выбрасывали — издержки производства. Пётр поднял обрывок извлечённого сердечника, пощупал поверхность. — Закрой глаза, представь канал после прокатки: пережимы, приварки, раздробленная окалина, твёрдая, как наждак, — всё сделано, чтобы помешать извлечению, а работает. Правда, пищит противно. Представляешь, какой потенциал!

Обратно мы везли образец сердечника, уверенность, что схему можно принять за основу, а технологию… начать и кончить. В поезде Пётр подвёл итог: — Обыкновенная инженерная задача. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы справиться с ней, надо просто семь раз отмерить.

Зинуля закончила исследование французских образцов и написала небольшой отчёт. Если коротко — высокая культура производства. Структура — позавидуешь, отверстия — почти идеально круглые, сталь — вольфрамо-молибденовая, хорошо знакомая по предыдущей работе. Открытие только одно — отсутствие текстуры, характерной для прокатки. — Значит экструзия, — сказал Пётр, — проще и дороже.

Незадолго перед новым годом мы окончательно утрясли методику работы. Сидели на диване у Петра, ждали, когда нас пригласят к столу, и расписали, кому, чем заняться. Вышла Зинуля, в фартуке, с мукой в волосах, позвала:

— Пошли.

— Присядь на минуту, — потянул её Пётр за руку и подал листки.

— Это моё, — безапелляционно заявила Зинуля и оставила отпечаток пальца на разделе «Новая сталь для сердечников.» — Обещайте, что дождётесь меня.

Мы дружно сказали: — Клянёмся!

За обмазку взялись химики, сверление мы поручили специалистам, я с конструкторами проектировал оборудование для извлечения сердечников и закручивания прутков, новая сталь ждала Зинулю. Она вышла на работу и сразу же взялась за дело. У неё было время проштудировать толстую тетрадь, куда она не один год заносила всё, что ей попадалось, о влиянии различных элементов на свойства стали. Она составила таблицу из двенадцати составов и почему-то упорно называла её матрицей. Ей предстояло решить непростую задачу. Нам нужна была сталь, способная пройти весь путь внутри быстрорежущей стали вплоть до полутора миллиметров в диаметре и не потерять способности утоняться внутри шестиметрового прутка. За основу она взяла известную марганцовистую сталь и собралась улучшить её добавками никеля, алюминия и присадками редкоземельных металлов.